– И ты смотри у меня, – цыкнул он на зампредседателя комитета по оперативной работе, но этим и ограничился, к досаде многих потных затылков. Вздохи, платки, ладонью по шее…
Сам Али, конечно, в зале не был, чином еще не вышел, но подробности узнал тем же вечером, от дяди, сидевшего в первых рядах.
А на следующий день собрания проводились в отделах. Призывали к повышению бдительности, усилению, улучшению.
Управление контрразведки, в котором состоял Али, обычно трясли слабее смежников по делам идеологическим, но на этот раз лично зампред устроил проработку. Судя по тону заместителя, история с листовками и ему доставила неприятности. А ну как заговор готовит заграница? Откуда западные журналисты пронюхали?
Али вечером встретился с Лейлой. Поделился заботами. Его удивляло собственное отношение к этой девушке, к этой норовистой лошадке. Другая женщина ноги бы ему в розовом масле мыла, ублажала бы и потчевала, а эта оставалась госпожой, словно не в Ашхабаде они, а, по меньшей мере, в Москве. Он готовил, он накрывал стол. Али называл это исключение со своей стороны любовью и объяснял лейлиной породой. «Породистая ахалтекинка», – с гордостью произносил он, хотя к племени текинцев она, в отличие от него, никакого отношения не имела. «В Туркмении ценят добрых коней», – в минуту расслабления ответил он однажды на игривый вопрос Лейлы о том, как он к ней относится. Она, пораздумав, отринула первоначальную досаду и приняла ответ. Но запомнила и больше таких вопросов не задавала. «Попробуй собаку отучить от мяса», – говаривал ее отец.
Конец ознакомительного фрагмента.