Вчистую проиграв собственному любопытству, я подошла к
Вольге.
— Что он сделал? Я не вижу изменений.
— А ты присядь и осмотрись.
Я с удивлением оглянулась: мебели в доме как не было, так и не
появилось.
— Куда?
— Да без разницы, хоть на пол.
Ну, на пол так на пол. Это платье и шубу, между прочим, мне сам
Вольга и дал, не жалко и на грязном полу посидеть. Я уселась,
предварительно сняв валенки, потому что в них ноги никак не хотели
сгибаться. Огляделась.
А что, даже уютно. И сидеть на голом полу удобно. Все-таки
деревянные дома — для людей. Этот так особенно хорош вышел: ничего
лишнего, все на своем месте. Вот бы мне такой. Надо будет узнать у
купца, кто его строил.
Погодите!
С каких это пор я стала поклонницей деревянного зодчества? Ведь
всю жизнь провела в замках и дворцах.
Я ошарашенно посмотрела на Вольгу:
— Что это?
— Волшебство иллюзий. Теперь этот дом будет нравиться всем без
исключения. И более того, вызывать легкую зависть. Купец может тут
даже мебели не ставить, а соломы постелить, — все равно гости будут
в восторге.
— Экономично, — пробормотала я. — Только как убедить в этом
купца?
— О боже, будто ты третий год на свете живешь! Тещу приведет — и
пусть та попробует к чему-нибудь придраться, — засмеялся
Вольга.
Лукреция Зоненштадтская открыла глаза и в некотором
замешательстве посмотрела на свое отражение в зеркале. Полдня,
проведенные в облике подростка, не просто сбивали с толку, но
заставляли ощущать свое собственное тело как старое платье не по
размеру. Человека с более хрупкой психикой подобные метаморфозы
могли бы свести с ума, но баронесса была крепким орешком. Она
скрылась в комнате Мелании сразу же после возвращения из
купеческого дома, справедливо рассудив, что, поскольку Белоника не
имеет никаких притязаний на ее фальшивую личность, а очередь других
юных волшебников еще не подошла, самое время подойти к задаче с
другой стороны и взглянуть на хранилище волшебных реликвий.
Разговоры о переползании из комнаты в комнату по скользкому
выступу можно было вести только в легкомысленном теле подростка,
баронессе же вовсе не хотелось смешить ворон своим появлением на
карнизе. После удачного перевоплощения леди Лукреция бесшумно
подошла к двери и прислушалась. Слух у пожилой дамы был на
удивление острым, впрочем, как и все остальные органы чувств. В
коридоре раздались шаги, судя по тяжелому гулкому звуку, мужские —
Вольги или Ратко. Шаги стихли, где-то рядом щелкнул замок.
Пространство за дверью погрузилось в тишину, и инстинкт, который не
подводил на протяжении долгих лет, подсказал, что путь
безопасен.