Еще вечером Лукреция поэкспериментировала с волшебным
артефактом, но, как бы она ни исхитрялась, дорогая рубиновая брошь
всегда была видна на выдуманном ею наряде. А это означало одно:
закаленная шпионка никак не могла ходить в собственной одежде, так
как при превращении украшение будет красоваться на простеньких
нарядах Мелании, что непременно вызовет вопросы не только у Ждана,
но и у всех остальных.
Лукреция встала перед зеркалом и приколола брошь. Затем
представила свое дневное лиловое платье и повернула рубин в
сердцевине украшения. Вышло похоже. Только вот талия без корсета
казалась немного широковатой, но кого это сейчас волновало?
Баронесса повернула камень обратно и, снова оказавшись в
шерстяном платье, сняла с него брошь и спрятала в карман — туда,
где уже наготове лежало небольшое ручное зеркальце. Превращаться в
Меланию она уже натренировалась без особого труда, но все равно
проделала этот трюк еще раз. День надо начинать во всеоружии.
Вернувшись к своему привычному облику, она вновь приколола
брошку, представила лиловое платье, добавив к нему для разнообразия
белый воротничок, и, довольная собой, вышла из комнаты. Проходя
мимо комнаты Вольги, Лукреция неожиданно для себя скорчила
проказливую гримасу, а затем чинно постучала.
— Кто это? — раздался сонный и недовольный голос из-за двери. —
Если снова по поводу Буреслава, то пусть ждет, пока я
позавтракаю.
— Вольга, простите, это всего лишь я. Хотела пожелать вам
доброго утра, не думала, что вы еще спите. Подожду вас в
столовой.
Дверь распахнулась очень резко, и на пороге показался
взлохмаченный Вольга в штанах, рубашке навыпуск, но босиком.
— Вот, значит, как, — протянул он.
Баронесса улыбнулась со всей теплотой, на которую была
способна.
— Вы же знаете, мы, пожилые люди, встаем рано. Не сердитесь,
если я вас разбудила.
— Не буду, — загадочно ответил Вольга. — Ждите меня в столовой,
сейчас спущусь, нам надо поговорить.
Дверь комнаты волшебника закрылась.
Пожилая дама пожала плечами: разговорами ее не напугать. А
своего Лукреция уже добилась — Вольга видел, что она спустилась
вниз в собственном обличье, и не сможет игнорировать этот факт,
если только не собирается выдать их обоих с головой. Поэтому в
столовой она сидела спокойно и даже добродушно подумывала, не
помочь ли щекастой девочке на кухне готовить завтрак.