Весень побледнел до оттенка снега, процедил сквозь зубы
несколько слов — которые, к счастью, Лукреция не поняла, потому что
титулованная бабушка такой лексике ее не учила, — и немедленно
выпрыгнул из саней.
— Ну вы рубанули! — прокомментировал Ждан, глядя в спину
удаляющемуся целителю. — Догнать его?
— Да никуда не денется, — абсолютно ровным голосом ответила
баронесса. — Лучше покажи его комнату, когда приедем.
— Зачем?
— Как зачем? Книги-то он здесь бросил. Потом жалеть будет, но
извиняться не придет из гордости. Если спросит, скажешь, ты
положил. На какие только ухищрения не приходится идти, чтобы
сделать людям добро.
— Волшебникам.
— Волшебникам-недоучкам в особенности.
— А что будем делать, если она захочет есть? — поинтересовалась
Морошка, заглядывая Весеню через плечо.
Мы проникли к целителю в комнату под предлогом, что хотим
посмотреть на малышку. Но лично я скорее руководствовалась желанием
узнать судьбу подложенных юному волшебнику книг. Моему взгляду
предстала идиллия: ребенок мирно спал, постепенно наливаясь
жизненной силой, книги были освобождены от перевязывавшей их
бечевки и аккуратно сложены на столе. День прошел не зря!
— Не захочет, пока я ее держу, — с набитым ртом ответил парень,
торопливо поглощая пельмени со сметаной из расписной миски, что мы
поставили перед ним.
Это я предложила Морошке начать кампанию по откармливанию
доходяги, а то пациенты скоро совсем его обглодают. Долго
уговаривать девочку не понадобилось, вот только волшебного способа
лепить пельмени никто так пока и не придумал. Пришлось справляться
в четыре руки, одновременно постигая премудрости северной
кухни.
— А мокрые пеленки ты менять умеешь? — на всякий случай спросила
я. Возиться с ребенком мне, конечно, некогда, но дельные советы —
это как раз по моей части.
— А с тобой я вообще не разговариваю, — зыркнул на меня Весень.
— Морош, убери ее. Она все старухе донесла.
Старухе?! Ах ты, поросль зеленая, неблагодарная!
— И что тебе такого страшного эта старуха сделала? — Я скрестила
руки бубликом.
— Книги вон всучила. — Весень кивнул на стол.
— Ах ты ж боже мой, какой немыслимое оскорбление! — запричитала
я. — И как ты только стерпел? Давай заберу и швырну их к ее
бессовестным ногам!
Целитель мгновенно оторвался от пельменей и дернулся в попытке
остановить меня.