– Не знаю, как ты – а я больше ждать не собираюсь, благородие, –
всхлипнула Настасья, забираясь лицом куда-то мне под мышку. – Иначе
точно не дождусь.
Я промолчал – просто не нашел нужных слов – и несколько минут мы
просто сидели, обнявшись. Мимо проносились машины, неторопливо
пылили грузовики… один водитель даже собрался было остановиться
узнать, в чем дело – но, видимо, сообразил, что мы прекрасно
обойдемся и без него. Я бы, пожалуй, провел так хоть целый день, но
Настасья зашевелилась под боком, неуклюже ткнулась губами мне
куда-то между шеей и ключицей и снова устроилась в кресле.
– Ладно, благородие, – вздохнула она. – Поехали.
– Куда?
– В город… ко мне. Только давай ты за рулем, ладно? – Настасья
вдруг отвела глаза и густо покраснела. – У меня руки дрожат.
На кухню я выходил на цыпочках – Настасья еще спала. Крепко,
можно сказать, мертвым сном – как и положено спать человеку, у
которого позади был нелегкий день… и нелегкая ночь. Конечно, через
часа два с небольшим ее уже ждали на Путиловском, потом на совете
инвесторов, потом у поверенного… но еще хоть немного отдыха она
точно заслужила.
А уж позавтракать смогу и сам – тем более, что есть почему-то до
сих пор не хотелось.
Так что я вскипятил чай – прямо в кружке, магией, чтобы не
шуметь плитой и чайником – и уселся за стол у окна. Солнце уже
поднялось над крышами. Ржавыми, угловатыми и абсолютно одинаковыми.
Они нестройными рядами выстраивалось до самой зелени вдалеке.
Ничего примечательного я так и не разглядел – да и вряд ли стоило
ожидать каких-то особенных видов с кухни маленькой квартирки на
рабочей окраине.
Настасья могла бы позволить себе жилье куда солиднее, но то ли
экономила, то ли стеснялась – а скорее просто не желала тратить
даже лишней минуты на дорогу из Елизаветино или откуда-нибудь из
центра города. По сравнению с коммуналками на нижних этажах, в
которых ютились по несколько семей, однокомнатная квартира под
крышей считалась чуть ли не императорскими покоями, но на мой вкус,
конечно же, выглядела скромнее некуда. И все же мне тут нравилось.
За несколько месяцев стены будто успели запомнить Настасью,
перенять ее привычки и буквально стать родными. Все лежало на своем
месте. Чисто, аккуратно, прибрано – хозяйка явно не позволяла себе
разводить пыль по углам, хотя наверняка обычно появлялась дома
только к ночи.