Старший сыскарь отворил калитку и хмыкнул, внезапно
припомнив себя шестнадцатилетнего – юного, наивного, живущего на
финиках и козьем сыре, но полного мечтаний и надежд. Жизнь быстро
опустила юнца на землю. Прекрасная донья, благосклонно принимающая
цветы и сонеты, в один день, позабыв о толпе поклонников, стала
невестой старого и страшного богача. А когда раненый известием в
самое сердце наивный мальчишка примчался к ее окну, ему
снисходительно объяснили, что красота требует денег. Дорогих
шелков, драгоценностей и масел. Что жить в загоне для коз
благородная дама не может, да и любовь – негодная пища для
тела.
Раздавленный осознанием, Аугусто вцепился в учебу.
Штудировал книги заклинаний, тренировался с мечом, искал
возможности остаться в столице и… сумел. К двадцати семи годам он
достиг звания старшего сыскаря, раскрыл немало преступлений,
совершенных с помощью магии, и готов был продолжать службу в
надежде достичь большего.
Только вот с женщинами у него… не складывалось. Нянюшка
ворчала, дядька смотрел с легким осуждением, когда он возвращался
под утро из квартала «Ворон», так в столице называли район, в
котором располагались увеселительные заведения. Один раз в две
недели. Каждый раз новая «девочка». Кувшин легкого вина, немного
музыки, постель и молчаливый уход без прощания.
Мадам относилась к причудам молодого сыскаря
снисходительно, хотя не раз уже намекала, что жалование позволяет
ему завести постоянную любовницу. Вот этого Аугусто не хотел.
Приводить сомнительную девицу в свой дом не собирался, снимать
домик в квартале – тоже, а платить за то, чтобы его ждали… очень уж
напоминало это донью Адорасьон, получающую новенькое украшение
после каждого загула ее знаменитого супруга.
Отбросив ненужные мысли, дон Медина вошел в дом через
кухню и крикнул:
— Нинья! Мне нужно уехать! Собери мне сумку на неделю!
Вито! Приготовь Грохота к долгой дороге!
Румяная женщина лет пятидесяти выглянула из комнаты,
поправила черный платок на голове и покачала головой:
— Маноло! Ты же не завтракал! Сначала за стол, потом
сборы!
— Няня, — хмыкнул благородный дон, — ты способна
накормить кого угодно, но я правда спешу! Мне нужно написать письма
маме и сестрам и оставить распоряжения стряпчему. Скажи Густаво,
что я еду в Овьедо, пусть отправит со мной одного из
мальчишек!