В основу своего обвинения Инквизитор поставил события
тринадцатилетней давности. Принцесса Илэль сбежала от няньки,
подвернувшей ногу на прогулке, и углубилась в Дикий Лес. Ее искали
три дня. На четвертый он пришла из Леса, чистая, опрятная, сытая, с
губами, перемазанными соком земляники, очень довольная.
Рассказывала о пушистых зверьках и качелях над водой, кроватке с
пологом из цветов и ярких птичках, что пели ей колыбельную. Я
умилилась, а маги в зале брезгливо вжались в спинки кресел.
Инквизитор упомянул о том, что по возращении из Леса юную принцессу
осматривал маг (а специально приглашенная из храма жрица провела
обряд изгнания нечистой магии), но упомянул как-то… вскользь. Затем
эр Абеней перешел к предсказанию, моему неадекватному поведению и
тяге к лесному ведовству и траволечению, даже продемонстрировал
суду лук Илэль, торжественно, с многозначительными паузами,
приступив к подробному описанию «шалостей» на Скале-Прялке, смерти
Филеаса и спасению моей персоны лесной нечистью в форме травяного
«змея».
На мое робкое «кхе-кхе» и предложение предоставить мне наконец
защитника «жюри присяжных» отреагировали искренним возмущением, а
эр Абеней пожал плечами и сказал:
— Вас некому защищать, принцесса. По статусу вам положен
защитник высокого положения, а таковых тут нет.
Прекрасная отговорка!
— Я хочу защищать свою дочь!
Мама Илэль встала с места и, не обращая внимания на яростный
взгляд супруга, выпрямилась во весь рост.
— Я обладаю достаточным положением и магией!
— Ваше Величество, — Инквизитор вежливо поклонился. — Вы связаны
с обвиняемой узами родства. Вы не можете защищать свою дочь, ибо
неизбежно будет иметь место предвзятость. Жрец Капаида способен
вступить в роли вашего защитника, эрра Илэль. Как лицо духовное,
имеющее соответствующий сан.
Толстячок жрец проснулся и изумленно воззрился на своего
начальника. Непредвзятость, конечно, налицо, но…
— Я буду защищать себя сама, — твердо заявила я.
— Но Ваше Высочество…
— У меня недостаточно высокое положение? Нет магии?
— Что ж, воля ваша, — брат Абеней снисходительно улыбнулся. —
Продолжим.
Далее на стол для улик были выложены три каменные плитки,
поросшие яркой травкой. Как выяснилось, они были выковыряны из пола
в библиотеки. Подозреваю, именно на них попала кровь Гуты.