Опять эр Родмар. Так, сдается мне, все выходит из-под контроля.
На губах короля Бруна змеилась усмешка. Он встал и громогласно
произнес:
— Господа! У меня есть претендент на брак с Ее Высочеством.
Поскольку Илэль – моя падчерица, заботясь о ее благополучии, я
выбрал ей в супруги благочестивого эра Патрика Беарского, помощника
градоначальника! Как известный приверженец чистого волшебства, эр
Патрик спасет заблудшую душу моей приемной дочери.
Из правых рядов со скамьи с трудом приподнялся пожилой мужчина.
Отлично! Эру Патрику лет триста! То, что надо! При таком раскладе
Илэль попадет в постель Бруна, минуя ложе для новобрачных – эру
Патрику, похоже, уже давно не до плотских утех.
— Господа! — проорал эр Абеней, игнорируя короля и «жениха». —
Брак – это хорошо, это…
Зал громко выдохнул. Инквизитор застыл. Даже жрец-экзорцист
Капаида выронил изо рта сдобную булочку и вытаращил глаза. Вокруг
нас происходило что-то… удивительное: проросли в дерево ступеней
ножки кресел, плитки пола местами поднялись над вздыбившимися под
ними корнями, покрылись жизнерадостным, ярко-зеленым мхом стены и
статуи королей по периметру, под ногами запружинила сочная травка.
Подул ветер, принеся невесть откуда разноцветную листву, из нее
соткались прямо в воздухе и шагнули на пол несколько
ослепительно-белых фигур. Пятеро мужчин: улыбающийся Таннириэль,
одетый в белоснежный камзол, с самоцветными подвесками, вплетенными
в косу, трое высоких остроухих парней, русоволосых и невозмутимых,
тут же ставших по трем сторонам и принявшихся внимательно
оглядывать зал, и… некто, при виде которого я едва удержалась от
того, чтобы не раскрыть рот. Это был высокий эр, с волосами до
лопаток, такими белыми, что в них лежали голубоватые тени, с
глазами зелеными и льдистыми, тонкими яркими губами и ушами,
удлиненными и… розоватыми, как у кролика. Я не могла оторвать
взгляда от его ушей. Белокурый эр доброжелательно мне улыбнулся.
Танни приосанился и тряхнул косой.
— … Повелитель… Аманиэль… Верховный Альв… здесь…
сам… впервые… столько лет… — пронеслось по залу.
Аманиэль бросил короткий, многозначительный взгляд на
псевдо-жезл, заставив стоявшего рядом со мной эра Абенея скрипнуть
зубами и тихо, но отчетливо произнести «Вот скотина, вмешался
таки», с улыбкой обвел взором присутствующих, слегка поклонился и
произнес с легким акцентом и едва слышимой в интонации иронией: