– По-вашему, не может быть, чтобы этого хотел безумец? – спросил
я.
– Безумцы пускают слюни в луже своей мочи, – брезгливо
поморщился герцог. – Или бегают по деревне с топором, вытаращив
глаза. Иной из них, быть может, и хотел бы погубить весь мир, но не
сможет. Силу может обрести только тот, у кого есть разум. А, тот у
кого есть разум, понимает разумные доводы.
Я почувствовал, как вдоль позвоночника пробежал холодок.
– Уверяю вас, – проговорил я. – Тот, о ком мы говорим, ваших
доводов не поймет. Вернее, поймет, но не примет. Вы для него лишь
препятствие на пути к цели. Он считает, что все вы... как бы это
объяснить... нечто вроде иллюзии...
– Вы поразительно хорошо осведомлены о его мотивах, – герцог
ухмыльнулся. – Скажите честно: это ведь один из вас, да? Вы, кто бы
вы ни были, сами породили это?
– Мы... не несем ответственности за это, – ответил я, стараясь
не опускать глаза. – Все мы оказались здесь не по своей воле.
– Я впервые общаюсь с одним из вас лично, – ответил регент. – До
этого мне доводилось лишь вести переписку с вашим предшественником,
и, откровенно говоря, меня уже тогда раздражала манера ваших
собратьев говорить загадками. Почему нельзя просто ответить на
вопрос: кто вы, откуда взялись и чего хотите?
– Проще всего ответить на последний вопрос, – сказал я. – Мы бы
хотели вернуться домой.
– Вот и вернулись бы! – самообладание вдруг оставило герцога. Он
побагровел и стукнул кулаком по столу с такой силой, что тяжелый
кубок подпрыгнул, и мелкие брызги вина упали на стол. – Зачем вы
явились на нашу голову?! Кто вас, черт возьми, вообще просил?!
– Я бы тоже предпочел здесь не появляться, – ответил я. – И все
мы. Нас никто не просил, это произошло помимо нашей воли.
– Ладно, это все метафизика, которая меня в данный момент не
интересует, – произнес герцог, сделав большой глоток и поставив
кубок на стол. – Просто расскажите мне побольше об этом
предводителе нежити. Мне интересно понять его мотивы, чтобы знать,
как себя вести.
– При всем моем почтении, я боюсь, что вы не до конца осознаете
степень опасности, – начал я. – То, с чем вы столкнулись, это не
просто враждебная армия, с вождем которой можно договориться. Это
абсолютное зло, стремящееся к уничтожению.
– Вы сами себе противоречите, господин егермейстер, – проговорил
регент с каким-то странным удовольствием в голосе, словно смакуя
победу в споре. – Только что вы говорили, что это всего лишь
человек, а теперь уже – абсолютное зло. Разве может человек быть
абсолютным злом?