- Вы хотите сказать, что если
запахнет…
- Да, дана Феретти. Вашему отцу
сможет помочь только Бог.
Мию это не утешило. Но…
- А сейчас? Отцу больно…
- Я перебинтовал его и дал маковый
отвар. Он спит и не ощутит боли еще несколько часов.
- Благодарю вас, ньор. Сколько я
должна?
Ньор только вздохнул.
Сколько она должна? Да знает он о
состоянии семьи Феретти, вся округа о нем знает. Но и сказать, что
денег не надо, пожалеть малышку, означает жестоко ее оскорбить. Она
не простит.
А потому…
- Десять сольди, дана Феретти. Я не
так много сделал, а за вызов я больше не беру.*
*- золотая монета – 1
лорин – 3.5 грамма золота. 1 лорин = 6 дариев, 1 дарий – двадцать
сольди или сто двадцать малых рий. Прим. авт.
Мия поняла все. И то, что осталось
несказанным. И как пощадили ее гордость.
- Да благословит вас бог, ньор
Фаусто.
Ньор молча поклонился.
Божья помощь им понадобится. И этой
девочке прежде всего. Увы…
***
Чесночный отвар сделали.
И Мия лично сидела рядом с отцом,
вливала ему между губ по ложечке, уговаривала выпить… отец глотал в
беспамятстве.
Где-то неподалеку билась в истерике
мать на руках верных служанок.
Уснули дети под сказку кормилицы.
Мия сидела и поила отца. А потом
сидела вместе с ньором Фаусто. И лекарь тихонько рассказывал дане
случаи из своей практики, понимая, что девочка стала взрослой
сегодня.
А еще, что она останется одна. А ей
нельзя, вот именно сейчас никак нельзя…
Пусть он чужой человек для даны. Но
здесь и сейчас – он человек, он рядом, он дает ей необходимое
тепло… что еще надо?
Да ничего!
Только молитва….
Увы. Бог, если и слышит человеческие
молитвы, то ответ не всегда дает благоприятный.
Спустя два часа Мие не понадобилось и
объяснений.
От повязок на животе отца резко и
остро пахло чесноком, перебивая даже запах крови и дерьма.
Надежды не было…
***
Куда не хотела идти Мия…
К матери.
Вот ведь, и так бывает… Мия любила
мать. До слез, до острой подсердечной жалости… вот как сейчас
быть?
Войти и сказать, что мама – все!?
Папе осталось несколько часов? Хочешь ты побыть с ним? Или нет?
Решай…
Как тут повернуться языку?
И все же, все же…
- Хотите, я скажу это вашей матери? –
тихо спросил ньор Фаусто.
Мия сжала кулачки. До боли, до крови
в лунках ногтей… ах, как же это просто! Переложить ответственность
на чужие плечи!
Не увидеть в материнских глазах боль
и отчаяние.