Пленка даже есть, в которой медсестра запуталась, а ее самой
нет. Даже останков, если предположить, что кто-то их всех погрыз
потом. Чем больше я оглядывался в поисках хоть какой-то
нормальности, тем меньше мне хотелось находиться в этом лагере.
Шестое или уже даже двадцать шестое чувство, а этот город и без
заражения менял людей, водило холодными пальчиками под мокрой от
пота футболкой.
Пофиг, как говорится, зомбаков бояться — к миротворцам в гости
не ходить. Взял в руки обрез, убедился, что он заряжен, и, не особо
скрываясь, хрустя по мусору, пошел в дальний конец вагончика к
бывшей каморке медсестры. Чище там не было — перевернутый стол,
мусор, битые склянки, и в этой куче разбросанные мятые упаковки
таблеток, сваленные с металлического стеллажа.
Вся эта помойка доверия не вызывала, что-то один раз упало,
потом разбилось и разлилось сверху, потом опять упало,
перемешалось, где-то подсохло, а где-то расклеилось. Пахло все это
смесью спирта и аммиака. Что, как, зачем — фиг поймешь, но я все
равно пошуршал ногой, выискивая маленькие баночки по образу и
подобию, как мне выдали для примера. Запоздало подумал, что если их
надо было хранить в холодильнике, то им капец. Но ничего похожего
не нашел.
Пришлось идти в соседние домики в надежде, что где-то там есть
склад. Я перебежал в ближайший, но там, похоже, жили медики.
Кровати в два яруса, шкафы с одеждой, из полезного только несколько
бутылок с водой и красная медицинская сумка с кучей отсеков,
сетчатых кармашков и плотными стенками термоизоляционными стенками.
Вот только содержание меня расстроило — растаявшие голубые брикеты
с хладоэлементом и несколько теплых банок пива. Попили, блин, пивка
— выкинул все на ближайшую кровать, а сумку закинул за спину.
В следующем домике все медицинское таинство и происходило.
Сначала стерильный отсек, потом операционная с окровавленным столом
и разбросанными тряпками. Здесь уже пованивало, а о какой-либо
стерильности и речи не шло, над столом жужжали мошки, а во всем
остальном общая картина лагеря напоминала фильм про пришельцев, в
котором просто одномоментно исчезли все люди. Все, что трогали,
делали — все, будто замерло, остановилось во времени, а люди просто
исчезли.
Если бы не мухи да очередные подтеки на грязном полу, уже бы
начал щипать себя и проверять, что не сплю. Духота еще донимала.
Заветных флакончиков я опять не нашел, но обзавелся аж тремя
хирургическими наборами, на которые тоже был запрос от врачихи,
лечившей Саню.