Чем дальше выезжал за город, тем безлюдней становились улицы. Ни
живых, ни оживших. Все чаще и чаще вдоль дороги попадались просветы
между домами, в которых росли деревья: пальмы, акации и что-то
раскидистое, что я так и не смог распознать.
Но потом появились мертвые. Самые обычные, те что умерли, пусть
и необычной, но своей смертью, без участия грибков и паразитов.
Опознать их было легко — они болтались, повешенными на особо
крупных деревьях. А под ними, как фанаты копошились и тянули руки
вверх, потрепанные зомби. Я насчитал почти два десятка тел, разной
степени разложения, но в основном подсушенные. И все еще вкусные
судя по голодным мертвякам под ними.
Все повешенные — белые, скорее всего работяги из Европы, у
некоторых на груди висели таблички с надписями. Но подъезжать ближе
и вчитываться желания не было, достаточно предположения, что в
городе завелось какое-то племя националистов. Хорошо хоть не
людоеды, но и тут я не был уверен полностью. Грудь с животом
прикрывали грязные лохмотья, так что утверждать, что сердце и
печень на месте, не берусь.
Вспомнилась история Боба МакКензи, командира отряда ЧВК Gurkha
Security Group. Первая из ЧВК, кто отметился в Гражданской войне в
Сьерра-Леоне, и, мягко говоря, очень неудачно это сделал. В первом
же рейде «гуркхи» попали в засаду, а самого МакКензи местные
расчленили и съели его сердце. Конечно, это слухи, но я не
удивлюсь, если здесь есть племена, которые верят, что, съев сердце
противника, заберешь его силу.
Не останавливаясь, внимательно сканируя местность, поехал
дальше. Встречаться с теми, кто повесил тела, не хотелось. Да еще,
если они каннибалы, нафиг-нафиг, и так зомбаков хватает.
Показалось, что на солнце блеснула оптика, я пригнулся и
ускорился. И уже через пятнадцать минут, стоя на небольшом холме,
разглядывал лагерь миротворцев. Судя по тому, что видел, брошенный,
пустой и переживший пожар.
Когда был внутри, он казался больше. Съехать с трассы на
грунтовку, проехать метров пятьсот по сухому, практически без
растительности, полю и окажешься перед ограждением из металлической
сетки.
Ворота распахнуты. Перед ними пара брошенных грузовиков — у
одного капот поднят, у второго двери нараспашку.
Справа в три ряда тянутся белые вагончики, у нас в таких
бытовках строители живут. Повсюду видны следы пожара. Несколько
дальних домиков полностью выгорели, только чёрные головешки, а
соседние сильно подкоптились. Где-то среди них больничка, но в
первом ряду, до которого пожар не добрался.