— Вы слышали, что он сказал.
Слуги испуганно переводили взгляды с Хаджара на своего
начальника и обратно. Замешкавшись всего на секунду, уже вскоре они
бережно вытаскивали замасленную тряпку изо рта Эйнена.
Тот, поднявшись, вытерев ею же кровь, кинул ее в лицо парнишке с
дубинкой. Тот от такого обращения со своей “великой фигурой” едва
красными пятнами не пошел. Рука дрогнула, но старик вовремя
процедил:
— Не смей. Я сам…
— Что сам? — с наглецой спросил Хаджар. В данный момент он
чувствовал себя простым дорожным разбойником. — Сам нас отправишь к
праотцам?
— К праотцам? О нет, чужак, так легко ты не отделаешься.
Хаджар надавил на иглу только сильнее.
— Тогда что мне мешает тебя убить?
— А что это изменит? — будничным тоном, вопросом на вопрос
ответил старик. — Ошейники с вас не снимут. Освободить — не
освободят. Можешь хоть сейчас вскрыть мне глотку — твоя судьба от
этого никак не изменится.
Эйнен смерил высокомерного юношу столь надменным взглядом, что
тот даже поперхнулся. Все же умел островитянин показать, кто здесь
кто.
— Тогда у нас патовая ситуация, — сказал он, пальцами проверяя,
насколько глубоко рассек лоб.
— Нет никакого пата, чужаки. — Хаджар не видел, но Салиф
наверняка закатил глаза. — Я сейчас-то с вами разговариваю просто
потому, что давно уже не видел такого любопытного материала. Оба —
Наследники. Попали сюда из пространственного разлома. У одного из
вас сразу два амулета Мудреца. Видят Вечерние Звезды, услышь я
подобное от кого другого — не поверил бы.
— Тогда что ты предлагаешь?
— Предлагаю вам опустить оружие и идти со мной дальше. Навстречу
вашей судьбе. Во всяком случае, той, которую вы выберете.
— Демоны и боги! — не сдержался Хаджар, благо лидусский из
присутствующих никто не понимал. — Да что это значит — “какую
выберете”?!
Салиф, сам себе расцарапывая шею о каменную иглу, повернулся к
Хаджару. Настолько сильно, насколько позволяла физиология его
шеи.
— Пойдем — и узнаешь.
Некоторое время Хаджар раздумывал. Островитянин занял
выжидательную позицию. Он и сам прекрасно понимал, что затея с
побегом изначально была обречена на провал. Но, как уже было
сказано, надежда для пленников — это все… и даже больше.
— Одно условие.
— Условие? — Смех Салифа больше напоминал шелест дешевой бумаги.
— Ну, давай свое условие.