– Слушайте внимательно, сучьи выродки! Теперь ваша жизнь –
собственность клана Апостолы. Сдохнуть вам или жить – решает клан.
Сможете быть полезными и усердно трудиться на благо Апостолов –
останетесь в живых. За побег смерть, за нападение на апостола
смерть, за неповиновение смерть!
Мясник сощурил глаза и пригладил развесистые черные усы. Густые
бакенбарды делали его похожим на зверя...
***
Лилия открыла глаза. Мертвая тишина в церкви прерывалась лишь
еле слышным воркованием голубей, милующихся где-то на крыше. Голова
кружилась и болезненно пульсировала. Грудину и ребра стягивала
тупая боль. Лилия запустила руку под камуфляжную куртку и извлекла
небольшой, но непомерно толстый томик Библии. На обложке зияли два
углубления от пуль, с обратной стороны отверстий не было. Лилия
раскрыла книгу и улыбнулась. Ветхий завет пробит насквозь, новый –
наполовину. Она отшвырнула Библию и, поморщившись, встала. Вечерний
свет сквозь витраж узкого окна дотронулся до её лица. Это было уже
другое лицо. Скулы немного заострились, глаза сузились, а рыхлые
щеки пропали. Черной смоли длинных волос коснулась едва заметная
седина.
Женщина присела на корточки и погладила плечо мертвого мужа.
Затем открыла деревянный ящик, стоявший рядом с «обеденным» алтарем
и выгребла оттуда посуду. Кружки, тарелки, ложки с грохотом
рассыпались по каменному полу. Немного покопавшись в содержимом,
она нашла столовый нож. Обернула клинок тряпицей и заткнула его за
поясной ремень. Провизии найти не удалось – чертовы Апостолы все
подчистили. Пикапа на улице тоже не оказалось.
Начинало уже темнеть. Что делать? Куда идти? Лилия выбралась на
улицу. Мрачная тишина опускалась на землю вместе с сумерками. Закат
еще некоторое время сдерживал клочья мглы, но постепенно уходил в
небытие… Храм черным силуэтом перегородил небо и звал внутрь, под
защиту твердыни стен, а дорога, уходящая от церкви, манила вдаль, в
неизвестность. Ее лента терялась среди остовов домов, деревьев и
замерших теней.
Лилия еще немного постояла возле церкви, словно раздумывала. Она
не хотела оставлять любимого мужа, но ему уже не помочь. Женщина
глубоко вздохнула и зашагала в темноту не оглядываясь. Ее одинокая
фигура бесшумно скользила по проселку прочь от города. Губы чуть
слышно шептали еле различимые слова, они лились, словно траурная
песня, и ту тже растворялись в ночном воздухе. Казалось, что она
читает молитву, но слова были обращены не к богу. Она звала
Апостолов…