Шелест мира (сборник) - страница 2

Шрифт
Интервал


О чём ты плакала вчера?
О чем ты плакала вчера?
Что время, чёрная дыра,
Прошелестело, прожужжало,
Что острое у жизни жало?
Et setera, et setera[1]
Кому ты плакала вчера?
Золе угасшего костра?
Листу-ладони, что у клёна,
Летящим прядям ив зелёных?
Вернутся солью в землю слёзы;
Очнутся бабочки, стрекозы.
Как быстрокрыла их пора…
О чём же плакала вчера?
Et setera, et setera…

Не сверкают аксельбанты

Зимний день спрессован тьмою,
Шар луны окутан мглой.
С переполненной сумою
Дед Мороз ушёл домой.
Расписать хотел он окна –
Сделать это не сумел.
Вьюгу вызвать на подмогу
Издалёка не посмел.
Растерял свои таланты,
Расточил свои права.
Не сверкают аксельбанты,
Не кружится голова,
Не мерцают тайной свечи,
Не украсит праздник бал,
Будто кто-то этот вечер
Навсегда заколдовал.
Будто арестант-колодник,
Сердца жар и слова пыл.
А мечтал дед, греховодник,
Чтоб волшебным праздник слыл.
Но не возвратятся тени,
Не достигнет слуха звук,
Не почувствовать сплетений
На плечах прохладных рук.
Не украсят снежной пылью,
Небеса живую ель.
Что слывёт сегодня былью,
Завтра только тлен и прель.
Захромал к досаде вящей[2]
Одряхлевший Дед Мороз.
И застрял во дне вчерашнем
С надоевшим хламом воз.
В мире новом, виртуальном,
Новый склад и новый лад.
А на старый, на реальный,
Не нашьёшь уже заплат.
Он давно спрессован тьмою,
Он давно окутан мглой.
С переполненной сумою
Дед Мороз бредёт домой…

Пепел наслаждений

…Я в горсть зажал
лишь пепел наслаждений.
О. Мандельштам
В химической толкучке наваждений
Нет участи реакциям простым.
В осадке только «пепел наслаждений»,
Изгарь, пожарище, а может, просто дым
Волос по прихоти пепелоцветных,
Укрывших взгляд, как окна витражи…
Но как упрямо гнёзда не на ветке –
Под кровлей дома вьют себе стрижи.
И дом этот отнюдь не виртуальный:
Из лебеды, крапивный, вкривь да вкось –
Шатается как пьянь, вполне реально
Земную выворачивая ось:
В неверной пляске ноги кренделями,
И в лужу с неба падает луна,
Но, падая, сцепляется с ветвями
И на обмылки колется она.
И щелочной ручей потоком мыльным
Вбирает гвозди выкисших дождей,
И стороной своей ладони тыльной
Лист укрывает вылезших червей,
Которым дождь любой, как наважденье
Земли отринуть надоевший кров…
Не оскудеет кубок наслаждений,
Ещё не раз ты наломаешь дров…
А время, этот личный ингибитор[3],
Других магнитом поманит иным:
И на ладони хрупкой инквизитор
Оставит гарь, пожарище и дым.