Шея заныла.
И дышать стало тяжеловато.
- Завтра в три пополудни прибудут консультанты. Я пообещала, что
ты встретишься с ними. Изложишь свои пожелания… - матушка
пригладила встрепанную гриву Нкрума. – А они подыщут девушку…
девушек… ты выберешь ту, которая тебя устроит. Ясно, дорогой?
Нкрума обреченно кивнул.
- Я спрашиваю, ясно ли?
- Да, матушка.
- Вот и чудесно… это я оставлю, - она протянула визор. – Загляни
на их сайт, полистай анкеты. Возможно, тебе кто-нибудь приглянется.
Только, дорогой, ты вот над чем подумай. Конечно, сейчас ты
нервничаешь и перевозбужден… а это приведет к вспышке агрессии.
- Нет!
- Не перебивай маму! – мама дернула за шерсть. – И у тебя
появится желание выкинуть что-нибудь этакое… глупое и шокирующее.
Но учти, что жить с той, которую ты выберешь, придется тебе же…
Могла бы и не напоминать.
Матушка удалилась.
Солнце, зависнув на мгновенье над черным зевом расщелины, все ж
нырнуло в нее, предпочтя разумный суицид неразумному противостоянию
главе рода Тафано. И Нкрума остался в гордом одиночестве.
Или почти в одиночестве.
На столе тускло мерцал визор, и мерцание это вызывало смутное
желание взять и опустить на экран что-нибудь тяжелое, к примеру,
любимую матушкину вазу из полированного тельвизийского гранита.
Но Нкрума вздохнул.
Хватит.
Этак и вправду от рода отлучат, и все бы ничего, но… он когтем
подвинул визор и, пользуясь редкой в доме минутой затишья, поскреб
хвост. Зуд утих, но ненадолго. А экран вспыхнул, пошел рябью,
которая разродилась россыпью золотых лепестков.
Заиграла нежная мелодия.
А вкрадчивый голос произнес:
- Мы устроим ваше личное счастье…
В это мгновенье песчаные блохи показались не самой большой
бедой.
Несколькими часами позже.
Покои младшего брата выходили окнами на пустыню. Голую. Почти
безжизненную. И свет трех лун окрашивал ее в бледно-серебристые
тона. Где-то вдалеке скрипели песчаники, завлекая самок.
- Ты уверен? – Гарджо развалился на подоконнике.
И пустынный ветер, пропахший запахом почти спелой айтши – надо
полагать ныне ночью братец, в очередной раз нарушив запрет, рискнет
и совершит вылазку в Старый город – ерошил длинную темную гриву
его.
- Я уже ни в чем не уверен.
А может, с ним пойти?
Когда-то Нкрума неплохо изучил пустынные тропы. Интересно, под
старым камнем, который ветра то укрывали песками, то вновь
раскапывали, все так же обретаются многоноги?