— Твари, — не сдержался
Светозар.
— Так вот, — невозмутимо продолжил
директор. — Мы сумели выиграть целых две недели, но сегодня утром
Михаил отправился в тюрьму.
— А как же домашний арест? Ведь ему
ещё тринадцать или двенадцать лет!
— У него нет необходимых документов,
— директор покачал головой, — а на вид ему все шестнадцать. А
насчёт домашнего ареста – работа уже идёт. И при условии хорошего
поведения, есть крохотный шанс, что суд удовлетворит нашу
просьбу.
— А что там с северянами и Толстым?
— подал голос Тарас Иванович. — Я слышал, что Иван пытался разбить
их статуи?
— Иван разбил статую Ингвара, —
подтвердил Яков Иванович, но как ни старался, не смог даже
поцарапать статуи Фроста и Бранда. Совет попечителей рекомендовал
поставить их в главном зале, чтобы они служили вечным напоминанием,
— он откашлялся и процитировал, — «глубокой, всеобъемлющей вины,
лежащей на каждом ученике и педагоге княжеской гимназии»!
— Но Михаил предоставил убедительные
доказательства! — возразил физик. — К тому же статуи напитаны такой
мощью, что у меня волосы на спине шевелятся. За одно только
владение таким артефактом можно угодить на рудники!
— Михаил официально признан виновным
в убийстве северянина, — мрачно отозвался директор, — поэтому суд
не стал рассматривать собранные им улики.
— И на него повесили ещё и Пылаева!
— закончил Демид Иванович. — Но это же бред!
Директор пожал плечами и ничего не
стал говорить.
— Кстати, меня одного смущает
наличие у Михаила лазерного пистолета? — подал голос Тарас
Иванович.
— Тренировочный пистолет «Малютка»,
подарок паладина, — тут же отозвался Демид Иванович. — Кстати, он
отдал его Милославу и Филиппу Крудау. И теперь двое первашей могут
пользоваться высшими технологиями.
— Куда катится этот мир, — покачал
головой физик. — Ведь мы только-только разобрали устройство
арбалетов и пневматических винтовок!
— Коллеги, — Святозар Иванович
поднялся со своего места, отчего все разговоры и обсуждения тут же
затихли. — Мне бесконечно тревожно за Михаила и я каждый день
молюсь за посмертие ушедших гимназистов, но мы сделали всё
возможное и невозможное, остальное – в руках судьбы.
— Но есть то, — со своего места
поднялся Демид Иванович, — то, что мы не можем оставить без
внимания. А именно поведение Ольги Ивановны!