Яков Иванович вздохнул, но прерывать
коллег не стал. Они были в своём праве.
— Господа, — Ольга Ивановна
поднялась со своего места. — Что вас интересует?
— Зачем? — классный руководитель
Михаила мрачно посмотрел на магиню.
Ольга не стала включать дурочку и
переспрашивать «Что зачем?». Вместо этого она горько
усмехнулась:
— Я побоялась, что Толстой покинет
гимназию.
— Во-первых, — Демид Иванович
посмотрел на девушку, как на совершившего глупость перваша, — он не
убежит. Он и Михаил – единственное, что держит Дубровского в нашем
мире.
— Во-вторых, — подхватил Светозар, —
он пытался взять вину Михаила на себя. Что-что, но Честь для
Толстых – не пустой звук.
— В-третьих, — вздохнул классный, —
тот маг в туалете, с гербовой нашивкой Толстых, это был двоюродный
дядя Ивана. Игрок в карты похлеще, чем Толстой-старший. Он отдал
свой пропуск в гимназию в обмен на закрытие карточного долга.
— Но, — Светозар осенил себя знаком
Рода, — узнав о том, что произошло, написал подробное
письмо-завещание и выбил себе мозги из пистоля.
— Если бы Михаила не забрали в
острог, — добил побелевшую Ольгу Демид Иванович, — Иван бы уже
сбежал из гимназии мстить за своего дядю. Он, конечно, игрок, то
бишь, пропащий человек, но родная кровь.
— А ко мне вчера подходил Мирон из
вольных, — смущённо добавил Тарас Иванович. — Спрашивал, что
сделать, чтобы попасть в тюрьму к Михаилу.
— Началось, — вздохнул директор. —
Всех интересующихся ко мне в кабинет. Беру вопрос под свой
контроль.
— И всё же, — Светозар дождался,
пока директор закончит говорить и с прищуром взглянул на магиню: —
Что за… нелюбовь к Толстому?
— Вас это не касается! — отрезала
Ольга, вспыхнув, словно перезрелый томат.
— Предлагаю посадить Ольгу Ивановну
под домашний арест, — нахмурился Демид Иванович.
Магиня бросила на директора
испуганный взгляд, но тут же закусила губу и гордо вздёрнула
нос.
— Один, два, три… — директор
механически считал взмывающие вверх руки, но в мыслях он был далеко
отсюда – в княжеской тюрьме для Одарённых, куда сегодня должны были
доставить Михаила.
Это было непростое решение, и только
Древние знают, как тяжело оно ему далось.
Но по-другому было никак.
«Миш, продержись там ровно месяц, а
уж потом-то я тебя вытащу!» — мысленно пообещал себе Яков Иванович,
заканчивая подсчёт голосов.