Значит, остается единственный пока путь –
попытаться устроиться здесь, максимально комфортно и безопасно. А
дальше будет видно.
Но
для того, чтобы хорошо жить, нужны деньги. На зарплату конторского
служащего, кем была Лидочка, особо не пошикуешь. И с супругом
что-то делать надо. Права Римма Марковна, в эти времена семья – это
ячейка социалистического общества и вот так запросто разрушать ее
никто не позволит. Грохнуть Горшкова? А что, стать вдовой и жить
себе дальше спокойно. Как та же Клавдия Брониславовна. Четырежды
вдова! Да ей орден давать надо, я уверена, что не все там так
просто. Но это все шутки, а вот проблема под названием «Горшков»
никуда не делась.
Дальше – у Лидочки нет высшего образования,
только какой-то провинциальный техникум. Я отыскала диплом и
посмотрела – Лидочка была хронической троечницей. То есть
поступление в нормальный ВУЗ с таким дипломом ей не грозит. Да и
возраст. Согласно найденному в шкафу паспорту Лидочка была немолода
– ей исполнилось 30 лет. Для нормальной карьеры в эти года – уже
перестарок.
И
внешность. Как известно, встречают по одежке (блин, с одежкой тоже
что-то надо делать, причем срочно), и Лидочка даже в категорию
«приятная взору» не вписывается. Что остается? Холить и лелеять. Я
смотрела сегодня на женщин на улице. Молодые все – да, красивые,
стройные. А вот после 30 – сплошь ужас ужасный. И чем дальше в
категорию «им за…», тем все выглядит хуже. Молодость уходит, а
следить за собой не умеют. Мало кто из женщин от природы стареет
красиво. Поэтому будем считать, что здесь в плюс идут мои знания,
экологически чистые продукты и всего лишь тридцатник Лидочки – в
сумме должен быть положительный результат.
И
последнее, что остается – жилье. В таких условиях жить невозможно.
Нужна отдельная квартира. Большая и светлая. Какое-то время, пока
не освоюсь, придется перекантоваться здесь, но нужно начинать
думать о том, как обеспечить себя в старости. Так и не додумав до конца мысль, я
уснула…
Утро началось значительно раньше, чем
хотелось бы.
Прекрасно помню, что будильник я заводила на
7 утра, а сейчас на часах было всего 5! Разбудило меня
оглушительное горловое пение на кухне. Кто-то очень старательно и
зычно пытался взять четыре октавы, причем все четыре сразу. Затем
что-то грохнуло, потом стукнуло, брякнуло и вроде как разбилось.
Одновременно захлопали двери и послышался возмущенный голос Клавдии
Брониславовны, ему вторил еще чей-то, невнятный.