Пальцы, сжимающие шею, принялись нежно поглаживать кожу, опускаясь все ниже и ниже, а горячие губы оставляли жалящие поцелуи, словно он хотел заклеймить меня собой.
– А недавно мне сообщили, что я могу быть свободен, – все тем же тихим хрипловатым голосом продолжил свою исповедь Лекс. – Даже не представляешь, как я был удивлен. Да, девочка моя, меня тоже никто не спрашивал, держа на коротком поводке и год за годом продлевая ненавистный контракт.
– Мне жаль. Я не знала об этом, – умоляюще посмотрела на Лекса, давая понять, что не причастна к делам отца и не должна отвечать за то, что с ним обошлись несправедливо. Сама же только и боролась с желанием вытереть рукавом рубашки собственные губы от его слюней.
На мгновение Лекс остановился и замер, словно что-то прикидывал в своей голове. Широкая ладонь высвободила из захвата волосы и уже аккуратнее легла на спину между лопатками, плавно соскользнув вниз, на изгиб талии. Но план не сработал. Мой личный кошмар лишь хищно улыбнулся, его забавляла эта игра в кошки–мышки. С замиранием сердца я ждала, когда он снова рассвирепеет, и долго ждать не пришлось.
– Теперь знаешь!
Наружу вырвался притаившийся дикий зверь. Мужчина с силой прижал меня к себе, вдавливая, сжимая в тиски крепких рук, давая в полной мере ощутить свое возбуждение. Горячие влажные губы снова накрыли мой рот, лишая возможности продохнуть, а настойчивый язык, несмотря на сопротивление, исследуя и толкаясь, вторгался внутрь, вызывая неприязнь и подступающую тошноту.
Прекратив на время мучительную пытку, Лекс, тяжело дыша, отстранился от меня, но лишь для того, чтобы разорвать мою белую блузку. Пуговички с характерным звуком поотлетали в разные стороны. И пока обезумевший мужчина, едва ли не облизываясь, разглядывал содержимое тоненького кружевного бюстгальтера, я со слезами на глазах инстинктивно попыталась сомкнуть на груди полы разорванной блузки.
– Убери руки, Сандра, – прошипел Лекс, с силой схватив меня за плечи. – Я и так стараюсь сдерживаться и быть нежным. Будь хорошей девочкой, иначе я за себя не ручаюсь, – заботливо предупредил он, только в его потемневших глазах плескалась настоящая одержимость.
Мужские ладони, оттянув в сторону края лифчика, сдавили грудь, болезненно зажав между пальцами соски. Лекс издал какой-то сдавленный стон и принялся поочередно их вылизывать скользким языком, посасывая и втягивая в рот.