Все эти… скажем так, разнообразные мысли мелькали в голове, пока я пробирался сквозь придорожные заросли, правя на звук. Который, все же, оборвался на половине слова. Видимо, слишком громкие вопли жертвы надоели насильникам, и девушке заткнули рот. Либо, очень доходчиво, велели замолчать. Например, приставив нож к шее или применив физическое воздействие.
Разбойники к делу насильственного удовлетворения мужских желаний подходили основательно и даже конструктивно. Они не стали сразу набрасываться на девицу, хватать за мягкое, рвать на ней одежду… хотя к моему прибытию уже успели придать девчонке весьма растрепанного виду… Что и не удивительно, если вспомнить, что селянка в плену негодяев находится аж с самого утра.
Впрочем, может, они чем важным заняты были, или начальство отсутствовало, а без атамана сладкое кушать нельзя? Зато теперь тати лесные собирались предаться плотским утехам со всеми возможными удобствами.
Для этого пленницу разложили на земле. Руки привязали к одному дереву, а ноги… Я подоспел к тому моменту, когда левая лодыжка девушки уже была надежно зафиксирована, а касательно другой шел активный спор.
Часть разбойников собирались и вторую ногу, без затей, привязать к соседней березке, другие — эстеты, считали, что если оставить ее свободной, то это прибавит процессу живости и веселья. Поскольку, девка не будет лежать неподвижной колодой, а станет хоть немного брыкаться.
С ходу столь важную проблему решить не получилось, поскольку «за» и «против» оказалось поровну. Три на три… Мнения пленницы, естественно, не спрашивали. Да и затруднительно отвечать с заткнутым ртом. А седьмой, скорее всего, атаман — в обсуждении не участвовал. Он стоял со спущенными штанами и приглядывался, как бы половчее приступить к делу. При чем, все были настолько поглощены предстоящим развлечением, что не обращали внимания ни на что вокруг. В том числе и на меня. А это уже хамство.