— Угу… — покивал тот. — По делу… Хотели мы просить воеводу освободить деревню на год от податей. Но разве ж такой вельможный пан станет с холопами разговаривать? Вот я и подумал, ты такой важный господин. Поговори с Обуховичем… Попроси за нас. Вдруг, сладится. А уж мы, ради такого дела, четверть оброка тебе за труды отдадим.
«Вот же шельма… И мед ему принеси, и ложку подай. Знаю я ваши яровые да ярки… небось, на сэкономленное золото оружие прикупить задумал. Да пригретое разбойниками место на битом шляхе занять. А с другой стороны, мне какая разница?»
Заметив сомнения, староста решил подсластить плюшку.
— А как мои хлопцы себя в бою показали?
«О, кстати. Что-то парни подзадержались. Пора бы уже и управиться. Или их, как татарин казака, спасенная от лиходеев девица не отпускает? Смешено…»
— Ничего. Если подучить — будет толк.
— Вот и забирай к себе в науку. На год они твои холопы. За харчи… Потом, хоть оставляй, хоть прогони — слова поперек не скажем. Что скажешь? Сговоримся?
— Можно… — кивнул я и таки реально подпрыгнул от струнного перебора.
«Вы приняли задание «Освободить жителей Замошья от податей»
— Раскудрить твою через коромысло!
Во, развели. Хотя, чего я вскинулся? Ведь и так почти готов был согласиться. А староста, может, и не хитрил вовсе. Как честно смотрит, хоть портрет Искренности с него пиши.
— Вот спасибо! Вот уважил, милостивец! По гроб жизни… Ты только не затягивай разговор с Обуховичем. До Троицы уж недалече. А нам надо заранее знать, согласился воевода или нет.
— Далеко отсюда до Смоленска?
— Не-а… Рядом… Если по тракту на закат и никуда не сворачивать. Дня три, не больше. Не торопясь — четыре. О, а вот и твои выученики пожаловали…
Михай первым заметил «двух с ларца, одинаковых с лица». В том смысле, что морды у обоих аж светятся. Так и хочется каждому по ложке уксуса сунуть, чтобы не сияли, как надраенные самовары.