Вот и ладушки. Мельком взглянул на своих хлопцев — наворачивают за обе щеки так, только хруст стоит. Почитай все что подано к столу ополовинить успели. Шустры… Хотя, о чем я. Время летит. На улице окончательно стемнело. Кабатчик уже давно свечи зажег.
«Лицо кавказской национальности», которого мне заочно представили как Посредника, по прежнему клевало увесистым носом в стоящий перед ним полумисок с мясной похлебкой. То ли подозрительно принюхивался к пище, то ли высматривал в тарелке что-то интересное. Напоминая иллюстрацию к басне о лисице и журавле. В той части, когда птица пришла в гости к рыжей обманщице.
— Вечер добрый…
— А? О… Да. Очень добрый, если Аллах смилостивится и посылать мне собеседник.
— Можно присесть?
— Э… Да. Обязательно. Будь добр. Я твой давно ждать!
— Мой?
— Да-да… твой. Я думать… Нет! Я знать! Я твой очень полезный быть…
Интересно девки пляшут. Я сам не знал, что в Туле окажусь, а этот меня уже давно поджидает. Или это у него «такой манера общений»?
— Серьезно? И чем же ты можешь быть мне полезен?
— О! Я мочь! Я знаешь, чем промышлять?.. Слушай сюда. Я доставлять выкуп за пленники, что на война захвачен. Я далеко ездить — всюду! В соляная шахта, в Кафа на невольничий рынок. Покупать пленники, продавать пленники. А ты, господина, я думать — иметь много пленники, да? Такой человек не может не иметь… Покажи. Я хороший цена дам. Не пожалеешь.
Теперь понятно, кого и зачем он ждет. Впрочем, ничего странного, сражений без плена не бывает. Нравится мне это или нет.
— Погоди. Я не понял. Так ты — работорговец?
— Вах, зачем обижать?! — возмутился тот. — О, Аллах! Конечно, нет! Мой благородный дело занят! Я не наживаться на чужой беда! Я помогать найти близкий человек. Выкупить, освободить! Голодный на чужбина — кров найти, работа дать.