– А чего ж так? – спросил мужик, который курил в тамбуре. – Бил тебя, что ли?
– Да нет! – оскорбился Сенька. – Он меня пальцем ни разу не тронул! – И тут же понял, что уже путается. Бежит от отчима и за него же вступается. – Кто б меня тронул, попробовал. Весь век бы потом жалел! – добавил он.
– А чего ж тогда?
– У них ребятенок будет, – подумав, сказал Сенька. – А комната одна. Малосемейка, знаете?
– Знаем… – вздохнул старший мужик. – А в Москве что же?
– В Москве – дядька, – сказал Сенька и соврал второй раз.
– Нужен ты ему!
– Не, он сам звал. Приезжай, говорит. Он один живет. Тетка умерла. Детей нет. Собака только, такса. Длинная такая, и уши висят. Зовут Бобиком, – вдохновенно фантазировал Сенька, надеясь избежать дальнейших расспросов.
– Ладно, коли так, – согласился один из мужиков. – А только мать-то с ума сойдет…
– Не, не сойдет. – Сенька махнул рукой. – Она привычная. А я, как доеду, телеграмму дам. Чтобы не беспокоилась.
Мужики разом вздохнули и посмотрели друг на друга.
– Ладно, чего уж, – сказал старший. – Полезай к чемоданам. Приютим тебя. Как звать-то?
– Сенькой.
– Знакомы будем. Я – Федор Степаныч. Это – Максим, а это – два Алеши. Строители мы. В Москву – в командировку.
– Очень приятно! – сказал Сенька и поклонился.
Мужики улыбнулись.
– Есть хочешь? – спросил один из Алеш. – А то садись к столу…
– Не, я лучше туда. – Сенька кивнул наверх. – Мне там спокойнее.
– Ну как хочешь. Давай подсажу.
Федор Степаныч привстал, подставил под Сенькину коленку широкую ладонь, легко забросил мальчика наверх.
Сенька свернулся клубком, вспомнил, будто услышал, наставления Коляна: «Ежели тебе кто добро сделал, так не журись и свиньей не кажись – благодари как следует». Развернулся, свесил вниз лохматую голову:
– Спасибо вам, мужики. Век не забуду.
– Ладно, – засмеялся Максим. – Дрыхни покамест. До Москвы далеко.
Словно забыв про Сеньку, мужики возобновили прерванный его появлением разговор. Говорили про политику, потом ругали какого-то Аркашку, потом достали из черного «дипломата» отпечатанные на машинке бумажки и долго складывали в столбик какие-то цифры.
Сенька положил под голову мешок и задремал. Резиновый носок кеда тер ухо, и по-настоящему заснуть не удавалось. Кеды были точно такие же, как на Сеньке, только на размер больше. «Кто его знает, как в Москве с обувкой?» – подумал Сенька и похвалил себя за предусмотрительность.