Домики выглядели покинутыми, но осмотреть их всё же стоило.
Вдруг, найду что-то полезное. Оба были окружены ветхим забором из
полусгнивших досок. Я легко перелез через него, прислушиваясь, не
раздастся ли поблизости собачий лай. Собак здесь не было. Людей
тоже. Осторожно обследовав огород, я пришёл к выводу, что там
ничего не садили уже пару лет, одни только сорняки.
Стараясь не шуметь (кеды по-прежнему предательски хлюпали), я
подошёл к двери. Открыто. Заглянув внутрь, я оказался в сенях, где
не было окон, а потому стояла темнота. Распахнув пошире входную
дверь, я шагнул дальше, открыл вторую, потом, оказавшись в жилом
помещении, осмотрелся.
Звать хозяев было бессмысленно. Собственно, хозяин, точнее, то,
что от него осталось, лежал передо мной. Кучка костей, в которой с
трудом угадывался человеческий скелет. На черепе были странные
царапины, его обглодали, причём, явно не крысы, кто-то с острыми
зубами, как у крокодила. Стало ещё страшнее. На побеленной стене
осталось огромное бурое пятно. Немного успокаивал тот факт, что
трагедия произошла давно, явно с полгода назад, даже, наверное,
больше.
По логике следовало обыскать дом, найти что-то полезное,
возможно, оружие, но мне не слишком хотелось здесь находиться.
Осторожно, стараясь не шуметь, я закрыл дверь. Надо уходить, только
осталось с направлением определиться. Кстати, а собака в доме была.
Вот натянута толстая стальная проволока, а к ней прикреплена цепь.
Ошейник порван и тоже заляпан бурым. Не повезло пёсику.
В большой дом я не пошёл. Исходя из того, что большинство окон
выбито, там уже поработали мародёры, а следовательно, ловить
нечего. Да мне, собственно, пока ничего и не нужно, только
информация. Да ещё немного пить хочется.
Дом я обошёл слева, уже подходя к углу, я услышал, как оттуда
раздаются какие-то звуки. Там кто-то был. Я сделал шаг дальше, но
тут понял, что звуки эти мне вовсе не нравятся. Плохие звуки.
Какое-то урчание, чавканье, хлюпанье. Ничего хорошего такие звуки
точно не обещали. Я некоторое время стоял неподвижно, потом,
наконец, набрался смелости и выглянул.
Лучше бы я этого не делал. От увиденного мне стало не просто
страшно, в желудке появилась ледяная глыба, голова закружилась, а
внизу живота предательски заурчало. То, что лежало на асфальте,
можно было назвать трупом человека, который, впрочем, с трудом
угадывался среди разорванного мяса, выпущенных кишок и обрывков
одежды. Но это было ещё полбеды, труп сам по себе неприятен, но не
страшен. Куда страшнее были те двое, что стояли на четвереньках и
рвали его зубами.