Престарелому отцу уже было не по силам рыбацкое дело, потому что оно требует от рыбака большой выносливости, твёрдой руки и зоркого глаза. Всё это уже в прошлом и теперь отец Стояна частенько присаживался на скамейку рядом со своим единственным сыном, складывал старые высохшие руки на набалдашник посоха, с которого во все стороны света сурово глядит четырёхглавый Бог Святовит и долго, не отрываясь смотрел на море, щурясь, – толи от старости и плохого зрения, толи от чрезмерно яркого солнца, толи от удовольствия. Он любит наблюдать за сноровистыми действиями своего сына и радуется, что Бог Солнца – Хорос и покровительница любви и супружества – Лада после стольких долгих лет, в конце концов, смилостивились и к старости подарили ему и его жене такого замечательного, крепкого и умного парня. Его горящие огнём волосы цвета восходящего солнца, и синие, как глубины моря, глаза ясно указывали ему на дарителей такого великого счастья. Стоян изредка перехватывал переполненный гордостью взгляд отца, но старался делать вид, что ничего не замечает. Внезапно его размышления прервали всполошённые крики деревенских мальчишек и нервное ржание лошадей.
– Отец, в нашей деревне чужие! – легко вскочив на ноги, крикнул Стоян.
– И кто это может быть? – вытянув морщинистую шею, недоумённо спросил старик.
– Сейчас узнаю, отец, – ответил Стоян, скрылся за стеной дома, и тут же быстро прибежал обратно. – Меченосцы за своей десятиной к нам пожаловали, отец!
– А чем же мы им отдавать-то будем, всполошено взмахнул руками старик. Рыбы-то в море в этом году совсем мало, самим еле-еле хватает!
– Иди в дом, отец, я попробую с ними поговорить!
Едва старый рыбак скрылся в доме, как подъехал всадник, а за ним шёл ландскнехт. Рыцарь в начищенных до блеска доспехах и с поднятым забралом, а второй, видимо, кнехт, в кирасе и шлеме – сопровождал его. За спиной у кнехта висел лёгкий, ручной арбалет. Рыцарь же держал правую руку на мече и стоял перед Стояном, в то время как у кнехта в руках был уголь и дощечка для записи изъятого оброка.
– Ты хозяин этой лачуги? – надменно спросил рыцарь, презрительно выпятив нижнюю губу.
– Хозяин приболел и не может выйти, а я его сын, – спокойно ответил Стоян.
– Веди сюда своего отца, я должен разговаривать именно с хозяином лачуги! – гаркнул педантичный немец.