– Каким еще элем? – Не понял кто-то.
– Видишь ли, дорогой, – пояснил хозяин, – в те годы мои славные предки водки не знали. А поскольку жили на севере, то вина тоже. Виноград там не произрастает. Варили эль.
– И у нас будет самый настоящий эль?
– Ага… Местного пивоваренного завода. Но ты, дорогой, вообрази, что пьешь натуральный эль…
Пиво – пивом, но еда была сказочная. И по вкусу, и по настроению. Вроде не переодевались, маскарада не устраивали, сидели в современных костюмах, а чувствовали себя подлинными викингами и даже разговаривали гортанными голосами.
– Как тебе это удалось, Ольгердыч? – Спросил его потом Анатолий.
– Представь себе – гулкая старина, непроходимая чаща и по этим северным джунглям продираются наши любимые варяги. Тут навстречу – вепрь. Трах – бах, замочили. Освежевали, разделали… Как приготовить? А из того, что под рукой. Разожгли костер, ребрышки поколотили мечом или секирой, и положили все это дело в стальной шлем. Прикрыли щитом и – на угли. Что я и сделал. Ну, конечно, чеснок, укроп, петрушку – как закон… Посолил, поперчил – вот тебе и «свиные ребрышки по варяжски». Чем не древняя коптильня?
– Так эта конструкция и есть варяжский шлем?
– Почти угадал! Пожарная каска.
– Сам придумал?
– Окстись, Толик! Старинный фамильный рецепт. Раритет…
Сейчас Женька спал. Анатолий прекрасно понимал, бутербродами веселого гиганта не насытишь. Тут пусть Антонина старается. Он же пока обойдется ни к чему не обязывающим завтраком и достал из холодильника самое простое: творог, сметану, варенье из черной смородины. Стал смешивать…
Толя иногда спрашивал: «Что значит, вложить в еду душу?» И сам отвечал: «Мелкая нарезка, медленный огонь и пореже отходить от плиты».
Никто не запрещает все свалить на тарелку в кучу, торопливо перемешать и немедленно начать лопать. Именно: лопать, хавать, чавкать, шамать, жрать, трескать, рубать, подчищать…
Как готовишь, так и потребляешь… До заворота кишок. От чего преставился милейший русский баснописец Иван Андреевич Крылов.
А можно и – вкушать, отведывать, трапезовать, наслаждаться пищей, испытывать вкусовые ощущения, раз за разом пробовать и чувствовать в себе абсолютную гармонию.
…Творог вдруг растворился в сметане, превратившись в белый, чуть подтаявший, снег. На тарелку пришла зима. Но вот капнула первая смородиновая капля и, словно лыжник в фиолетовой шапочке, покатилась по наклону. За ней другой лыжник, третий, четвертый… Оставляя за собой сиреневые полосы. Кружат физкультурники, и уже не студеный сугроб, а лиловый пруд радует Анатолия.