– Да, я знаю, что с этим делать.
И резко, с неожиданной силой, переломила клинок, одним точным
движением бросив обломки прямо к моим ногам. В полной тишине
застывшего зала слышались только едва уловимый шелест листьев над
головой и тяжелое дыхание морского. Он, не совсем веря в
произошедшее, тупо переводил взгляд с того, что когда-то было его
оружием на владычицу и обратно.
Я же боялась шевельнуться, глядя на обломки, лежавшие около
носков моих туфель. Здесь явно происходил очередной ритуал, и лучше
было не дергаться, чтобы не влезть еще во что-нибудь. Впрочем,
опасалась я зря. Как выяснилось через пару секунд – уже влезла, да
так, что дальше некуда.
Устав водить головой или все-таки приняв неизбежное, Канасси
тяжело, разом утратив всю свою эльфячью невесомость, плюхнулся на
колени:
– Я твой слуга, лаэда, волею владычицы, – голос морского звучал
запредельно равнодушно.
– Спасибо не надо! – От неожиданности я едва удержалась, чтобы
не отпрыгнуть от него как от гадюки. И посмотрела прямо в глаза
лесной, почему-то показавшиеся мне знакомыми. – Извините лаэда,
но…
– Я об этом не прошу. – Негромко, но очень жестко прервал меня
Вессаэль из-за ее плеча.
– ?
– Повтори!
– А, ну да! Я об этом не прошу. – Послушно воспроизвела я за
ним.
Не то чтобы я понимала все, происходившее сейчас, скорее
наоборот, но явно ритуальная фраза, подсказанная сьеррином, давала
надежду выпутаться из передряги без особых потерь. Похоже, у
запасливых данааэ была какая-то церемония и на такой случай, а
небольшие отступления от протокола можно будет списать на мою
дикость.
Не знаю, то ли мне показалось с перепугу, то ли в глазах
владычицы действительно промелькнула стайка чертиков… Правда, не
знаю, но ответила она явно по протоколу:
– Ты отказываешь ему в праве служить тебе?
– Да, – радостно согласилась я, крайне довольная такой
сообразительностью с ее стороны. – Еще как отказываю!
– Да свершится сказанное, – припечатала лесная тоже
протокольно.
– Да свершится, – добавила и я. На всякий случай.
Судя по реакции остальных все было сделано более-менее
правильно. И я уже могла считать себя свободной от столь
обременительного слуги, как злющий морской дан, едва не всадивший
мне в спину ножик.
Тут же глухая тоска сменилась в глазах все еще стоявшего на
коленях Канасси сначала непониманием, потом облегчением и…
ненавистью. Ко мне, разумеется. Что ж, так – значит так. За
подобные подарки, как и за подобное унижение, благодарными не
бывают, это понятно. Учтем.