Ммать, здесь что, совсем никто не понимает, какие это мелочи по
сравнению с открывшимся Вессаэлю? Стоп! А ведь действительно не
понимали. И не могли понять – они же не знали подробностей. Вон как
раздумывают над той чушью, что я сейчас выдала – аж уши
шевелятся.
– Ну все, хватит! Я не намерен больше смотреть на это со
стороны. – Тавель вдруг подхватился из кресла и оказался прямо
возле меня. – Лаэда, прошу о чести принять мою рива каэлли.
Охренела не только я, охренели все. Было от чего. Рива каэлли.
Присяга телохранителя. От скариэ! Не бывает.
Только Вессаэль смотрел на него слишком уж пристально, прищурив
светлые глаза. «А ведь он уже сумел взять себя в руки и запрятать
подальше все переживания, – подумалось вдруг мне. – И, выходит,
никого в это он посвящать не собирается? Что ж, учтем. Это его
право, и ему решать, кому и о чем говорить».
Но именно сьеррин первым высказался по поводу того, что учудил
сейчас стальной:
– Тавель, это невозможно, у тебя школа.
– Школа прекрасно обходилась без меня все это время, обойдется и
впредь. И ты, думаю, не откажешься разделить мою риву, когда
все-таки придется уехать?
– Никто здесь не откажется, – подтвердил Суинни.
– Если так – тем более. Я просчитал, присяга от меня –
единственный путь притормозить мокрохвостых и не дать им все
испоганить. – Стальной снова склонил голову, обращаясь уже ко мне.
– Принимай, ривессэ, другого выхода у нас все равно нет.
– Что ж, может, ты и прав, перспектива нарваться на твою месть
способна напугать кого угодно, – согласился с ним сьеррин. – Инна,
принимай. И надо будет побыстрее донести это до всех, лучшей защиты
действительно не придумаешь.
Ну, я и приняла. Что мне еще оставалось? Решили-то все опять,
считай, за меня.
А поздно вечером, когда все уже улеглись, Вессаэль, Вокэнни и я,
словно три заговорщика собрались в библиотеке наверху. Кроме нас,
похоже, никто так и не понял, что главное из рассказанного сегодня
Ассилем, это вовсе не то, что морские пытаются соорудить против нас
заговор, а то, что они вообще знали о пророчестве. И нечего
прятаться от самих себя – попасть к ним оно могло только одним
путем.
Когда была разрушена башня воздушных, Сииргель открыл дверь
именно морским. Они это и сделали. Там же, в библиотеке, они и
листочки эти с собой прихватили, прежде чем сжечь все остальное.
Вывод, к сожалению, получался совершенно однозначный. Вот только
как с тем выводом поступит сьеррин? Именно с прояснения этого
вопроса я и начала: