Долго так продолжаться не могло, и маги племени вновь собрали
Великий Совет, чтобы решить, как раз и навсегда избавить свой народ
от напастей. И самый могущественный из них нашел выход – создал
Заклинание. Все, у кого была хоть частичка крови богов должны были
принять участие в ритуале, ибо огромную силу требовалось в него
влить, и величайшего дара требовало оно от воплощавшего. Но не все
смогли увидеть результат, ибо жизнью своей заплатили за него. Много
колдунов, истощивших себя, покинуло этот мир, не пережил своей
волшбы и сам воплощавший, но чары наложить удалось. И с того
времени не стало больше пути на острова никому, если не было на то
воли данааэ. Невидимая и непроницаемая сфера берегла теперь этот
народ от напастей.
– И вы с тех островов? – спросила я далеко не сразу.
– Да.
– И сфера та охраняет вас до сих пор?
– Охраняет. И будет охранять, – подтвердил дан.
А потом рассказал еще кое-что.
Получалось, что это самое Заклинание с большой буквы позволяло
чуть-чуть сдвинуть локальное время для определенного объекта,
перенести его в своеобразное «никогда», этакий карман между
настоящим и прошлым. Примерно такую штуку сам Вессаэль проделал с
площадкой в Норвегии, вот только масштаб, конечно, несопоставим.
Чтобы сдвинуть из реальности целый кусок моря с островами
потребовалось собрать всех магов, имевшихся в наличии и заставить
их выложиться до суха. Зато и результат должен был сохраниться до
скончания времен, если, конечно, кому-нибудь не хватит нахальства и
удачи ту волшбу снять. Кстати, силы им для этого потребуется на
порядок больше, чем при наложении и такое предположение можно смело
выносить в разряд нереальных. И вообще, этот своеобразный «закон
сохранения магии», когда для того, чтобы снять заклинание энергии
требуется гораздо больше, чем при его создании, вполне универсален.
Так что да, защищать она их будет до скончания времен.
Удобно, что ж.
Вессаэль замолчал, но мы еще немного посидели в тишине, сохраняя
странное очарование момента. А потом он сказал уже совершенно
другим тоном:
– Ладно, говорить нам еще придется о многом, но не сегодня. Там
уже ужин готов, идем.
И мы пошли. Ужинать.
Остаток вечера после него тоже прошел на редкость мирно и мило.
Этой ночью я впервые услышала, как поет Суинни, и, кажется, поняла
за, что он считается одним из лучших бардов на островах. Солнечный
выудил из недр рюкзака маленький инструмент, больше всего похожий
на микрогусли, и ловко прошелся пальцами по струнам. Звук получился
не сильным, но нежным и на удивление подходящим к его «вкусному»
голосу.