Гайки закрутили где-то через месяц после того, как «первая
высадка» уехала домой. Еще и поэтому Калугин так грустит — он успел
хлебнуть немножко воли и застать момент перелома, когда ООН
продавила наших, и те заставили МВО ввести жесткие ограничения на
контакт. Ну и «старики» не стеснялись при Косте в выражениях,
объяснив ему по-простому, чем обычно кончается такой застой для
карьерного дипломата. Надо отдать им должное, они не сидели на
чемоданах, а исполняли свои обязанности — при любом удобном случае
выбирались во дворец и много общались с детьми вождя, гулявшими по
базе, как ни в чем не бывало. Именно дипломаты первыми догадались,
что подростки выполняют на базе какую-то сложную миссию — не
столько учатся у нас, сколько изучают нас самих.
Из-за культурного эмбарго и всех этих запретов мы оказались в
довольно щекотливой ситуации. Между туземцами и рядовыми членами
экспедиции успели сложиться такие отношения, испортить которые,
во-первых, глупо, а во-вторых, просто не по-людски. Нельзя плевать
в искреннюю честную симпатию. Думаю, нам легче было бы улететь
отсюда, чем отказаться от неформального общения. В конце концов,
русские не виноваты, что нравятся местным, а те нравятся нам, хотя
и развивают у некоторых — вот, как у меня, например, — комплекс
неполноценности.
Нас в городе любят и ждут. У нас там друзья-приятели. Если мы
перестанем ходить к ним в гости, они загрустят и придут сами. Это
как запретить Унгелену кататься верхом на бэтээре — вот, попробовал
нынче один такой... Даже против своей воли мы ежедневно нарушаем
резолюции ООН о невлиянии, нераспространении, недопущении и тому
подобном. Нам позволено только наблюдать, и мы стараемся держаться
в рамках, но ты сам поди понаблюдай, когда тебе задают вопросы и
ждут честного ответа. Чтобы избежать эксцессов, надо перестать
вовсе соваться в город. Мы живем здесь в чертовски нервной
обстановке, когда любой неосторожный шаг может быть истолкован как
нарушение — и дорогие зарубежные партнеры рано или поздно откопают
доказательства оного. А дальше — как повезет. Сегодня Россия на
международной арене демонстрирует несгибаемую волю, а завтра ей
надо с кем-то вступить в альянс временно, и она слегка прогнется.
Следом начнут прогибаться министерства и ведомства, а в итоге
компания хороших парней, кукующая на планете, до которой лететь два
месяца, огребет со всех сторон. У всего личного состава экспедиции
общий начальник — МВО, — но у каждого есть еще свой, так сказать,
родной, который, извините за выражение, не преминет. Не упустит
случая, если по-простому. И даже наш с Калугиным продвинутый,
мудрый и коварный департамент Министерства иностранных дел — еще
как не преминет.