— Родила.
— А отец?
— А его нет, — отвечая на вопросы Дара, Ида улыбалась так ярко,
что впору надевать солнцезащитные очки.
— Он умер?
Ида рассмеялась:
— Не знаю.
— В каком смысле? — совсем растерялся Дар. Он даже вперёд
подался, чтобы лучше слышать, забыв о своей идеально вальяжной
позе.
— В прямом. Я мать-одиночка. Всё? Допрос окончен?
— Не понял.
— Что именно?
— Всё.
— Грустно, конечно, но мы не настолько близки, чтобы я
разжёвывала свою личную жизнь специально для вас, — всё с той же
милой улыбкой ответила Ида.
Дар откинулся на спинку кресла и выглядел при этом крайне
задумчивым, словно пытаясь решить занимательную задачу. А меня
неожиданно осенило: Дар пытался подкатить к моему редактору, потому
и соврал про блондинку, и мне эта мысль не понравилась. Будь Ида
какой-нибудь посторонней женщиной, я бы поощрила брата, вот только
Ида была моим редактором. Человеком, который правил мои тексты и
знал обо мне чуточку больше, чем моя семья.
В моих текстах фигурировали реальные люди — видоизменённые, но
все же реальные, пусть для читателей они и были вымышленными. Вот
только Дар сразу бы распознал правду, узнал бы Юленьку, прячущуюся
за личиной мадмуазель Ю. и Семёна Павловича, должность которого мы
так и не выяснили: для нас с братом он был всего лишь огромным
ОМОНовцем, рыдающим в кабинете матери, потому что его жена решила
подать на развод, а также Гробовщика Андрюшу, которого мы никогда
не видели вживую, но чей словесный портрет Юленька для нас очень
ярко нарисовала. Всех этих людей Дар знал и явно не одобрил бы моих
художественных потуг.
Поэтому-то я и не хотела, что бы Дар подбивал клинья к Иде:
через неё мой далёкий от литературного мира братец мог узнать мой
секрет и присесть мне на уши. Я не боялась его, мне просто не
хотелось лишней нервотрёпки, ведь я всё равно продолжила бы писать
рассказы.
Поэтому-то я и обрадовалась, когда у Иды зазвонил телефон, и
она, извинившись, отошла, чтобы ответить на звонок. Пока её не
было, я старалась поймать взгляд брата, чтобы дать ему понять, что
его любовные интересы не должны включать в себя Иду, но Дар избегал
моего взгляда, ещё и официантку подозвал и затеял с ней разговор, с
милой улыбочкой выспрашивая составы тех или иных блюд. А официантка
улыбалась ему в ответ и отдавала процессу всю себя.