К тому моменту, как Ида вернулась, я так и не успела вразумить
брата, но, видимо, высшие силы сегодня были на моей стороне, потому
что редактор принялась спешно собираться.
— Мне уже пора, — сказала она, убирая ноутбук в сумку. — У меня
есть ещё кое-какие дела, а завтра я уеду, так что встретиться не
получится. Но я буду проездом недельки через три, и тогда можем
пересечься, — она покосилась на Дара, который заказал себе что-то и
спровадил официантку, которая улыбалась так, словно выиграла
джекпот, — тогда всё и обсудим.
— Спишемся, — кивнула я.
И Ида унеслась, помахав мне на прощанье. Я уже повернулась к
Дару, чтобы высказать всё, что о нём думаю, но моя редактор
вернулась, сжимая в руках тысячную купюру.
— Забыла, что не оплатила свою часть, — буркнула она, положив
купюру на стол и скрывшись, словно её и не было.
Выждав ещё пару минут — вдруг она решит вернуться — я
сказала:
— Ида — табу!
— Это ещё почему? — вскинул бровь братец.
— Ида — моя хорошая подруга, — лихо и быстро подняла я редактора
до нового статуса. Вот это она удивится, когда узнает, что мы с ней
уже хорошие друзья. — И я не хочу, чтобы ты подбивал к ней
клинья.
— Ой, Дриечка, ты такая странная, — горько вздохнул он, словно
озвучил какой-то смертельный диагноз. — Разве ты не хочешь, чтобы
твоя хорошая подруга и твой лучший брат были счастливы вместе?
— Счастливы вы можете быть только по отдельности. А вместе с
тобой могут быть счастливы только змеи.
— Ох, какая ты злая! — он так театрально вздохнул, словно я
ранила его в самое сердце, да ещё и в кресле развалился так, что
было непонятно, лежит он на нём или всё-таки сидит. И не было в
этой позе никакой богемной усталости — так, жижа, которая не
понимает, густая она или жидкая. Свой идеально завязанный по
видеоурокам свитерочек он тоже снял. — Я, конечно, понимаю, что ты
меня ревнуешь и не хочешь никому отдавать… Ну, а если честно-то,
что не так-то? Думаешь, я разобью ей сердце и брошу?
Я вспомнила Иду, её диалог с таксистом и выдала:
— Скорее она — тебе.
О том, что редактор явно может разбить моему братцу не только
сердце, но и коленные чашечки с носом, я решила умолчать. Дар же
лишь рассмеялся. Смех у него, зараза, был красивый. Есть такие
люди, которые по какой-то неведомой мне причине будто оживают,
когда начинают смеяться. И Дар был одним из них.