– Покорнейше прошу прощения, мой господин. La Truffe
noire принесут с минуты на минуту, а пока могу предложить
"Фурниссёр де Аллонвильд" – дар маркизы Пуссен. Бесценное
сокровище, если спросите моё мнение…
– Не спрошу, – отозвался Никола. – Оставь бутылку и живо
на кухню! Я дьявольски проголодался!
Мажордом рассеялся как дым. Никола ухмыльнулся, –
прислуга исполнительна как никогда, гости замолкают, едва услышав
его голос, народ… бездна с этим народом.
Да, с тех пор, как Никола восславил нового бога, его
здоровье, благосостояние и влияние только выросли. О здоровье и
благосостоянии же подданных Никола давно не справлялся. Говорят,
наступили последние дни, и нужно провести их в своё
удовольствие.
Пока слуга наполнял бокал бордовым, почти чёрным
напитком, Никола изучал его молодое лицо с едва заметным пушком на
щеках. На вкус губернатора уже довольно старый кандидат в фавориты,
а впрочем…
Никола облизнулся, в его голове промелькнули
непристойные образы, кровь отхлынула от пальцев, что едва заметно
задрожали, а потом прилила к паху. Никола уже собирался спросить
имя юноши, когда внезапно в пиршественном зале погас
свет.
Одни гости удивлённо вздохнули, те же, кто бывал на
приёмах у губернатора чаще, только поморщились. Периодическое
отключение света – наглядная демонстрация того, что трон Николы
прогнил. И недели не прошло с последней подобной аварии,
ответственные обещали всё исправить, но дальше слов дело не
продвинулось. Однако… кто же откажется от встречи с августейшей
особой даже при погашенном свете?
К тому же тьма не завладела всем и вся сразу. Ей ещё
предстояло сразиться с зажжёнными свечами и дымящимися сигаретами в
тонких мундштуках, прогнать багровые точки с розовой дрожащей
каймой – их отбрасывали оптические имплантаты некоторых гостей – а
также навсегда погасить редкие лампы аварийного освещения. Пока
слуги не бросились за фонарями, Никола схватил слугу за зад – тот
дёрнулся и вытянулся стрункой, как солдат. Никола едва не подавился
смехом. В кои-то веки ему вдруг досталась чистая душа, которая не
знала и не была готова к грязным прихотям господина.
– Понятия не имею, как тебя зовут, сладкий, но ты мне
уже нравишься, – произнёс Никола. – Может быть, уединимся, пока
чернь разбирается с проводкой?
Никола не видел, но предполагал, что щёки юноши
пылают.