Нере закатал правый рукав, и Вилхелм вдруг понял, что
грокса он и не заметил. Вместо металла или синтетической плоти,
Нере снова владел мускулистой тёмно-коричневой – естественный цвет
кожи Нере – рукой, совсем как настоящей.
– Ого, – только и проговорил Вилхелм.
– Выращивали почти год, чёрт побери! Ты даже не
представляешь, во сколько она мне обошлась!
– Круто. – Чуть погодя Вилхелм пришёл в себя и задал
вопрос: – Вот только не рановато ли? Всё также рискуешь жизнью и
здоровьем.
– Да не, – отозвался Нере. – Я же инструктор. У нас с
капитаном чёткий договор. Я в пекло не полезу.
– Когда ты руку потерял, то тоже был инструктором. Пока
ты как-то связан с Хокбергом, то возможно всё.
– Ну… не дай Бог-Император. Теперь перед глазами стоит
цена, так что буду в разы осторожнее.
Вилхелм кивнул на ноги Нере, а потом
спросил:
– А с ними что? Тоже заменил на
клонированные?
– Ха! Нет, не стал. Совсем дорого. Руки-то мне нужны,
чтобы баб тискать, – Нере показал, как сжимает нечто шарообразное в
каждой руке. – А ноги… пусть пока железяки остаются. Кстати, о
прекрасных дамах. Нашёл себе?
Вилхелм немного помедлил с ответом, из-за чего Нере
ухмыльнулся, но потом всё-таки произнёс:
– Да всё как-то времени нет. Новую жизнь
начинаю.
– Уже пару лет как начинаешь. Эх, Вилхелм! Если бы я не
знавал парочку тёть, к которым ты захаживал, то решил бы, что ты
этот, как его… хе-хе…
Вилхелм хмыкнул и отозвался:
– Пошёл ты! Ну не сердцеед я. Зато ты, наверное, за нас
обоих отдуваешься.
– Не жалуюсь. Последнее время вообще как-то без проблем
выходит. Стоит только назваться полковником в отставке, так вообще
можно амасеком за их же счёт угощать.
Вилхелм усмехнулся, а потом спросил:
– Почему не генералом?
– Да какой из меня генерал?!
Старые боевые товарищи сидели ещё несколько часов,
подшучивая друг над другом, вспоминая о былом. Бутылка амасека
опустела. Опустели и запасы самогона Вилхелма, – успели и усопших
помянуть, и попросить немного удачи, счастья, здоровья у
Бога-Императора. Наконец Нере даже каким-то чудесным образом
протрезвел и задал такой вопрос, что следом протрезвел и
Вилхелм:
– Вернуться не хочешь?
– Нет. – Вилхелм помрачнел. – С меня
хватит.
– Уважение, хорошая работа, деньги…
– Я добьюсь этого и здесь.
Нере поморщился и сказал:
– Да брось! Каторжный труд. А в ближайшие пять-десять
лет станет только хуже. "Да здравствует революция", не
забыл?