К началу весны ученики уже поглядывали на меня чуть ли не с
опасением, а учителя – с недоумением. Все, кроме Тавеля. Тот
смотрел загадочно, но вполне понимающе. И что это, интересно, он
там понимал? Поделился бы уж и со мной тоже. А то как-то глупо это
было, выглядеть озадаченной собственными успехами. В общем, жизнь
постепенно вошла в колею, вдруг оказавшись удивительно пресной. И я
с ужасом начала понимать – мне снова смертельно скучно. Опять!
Только редкие вечерние посиделки с Тавелем, перепадавшие мне
время от времени, могли хоть как-то разогнать эту тоску. Одно его
присутствие уже успокаивало, да и рассказывал он много чего
интересного.
– Знаешь, – разоткровенничался тот как-то раз, по привычке
подравнивая ногти длинным, смертоносного вида кинжалом прямо во
время разговора, – а ведь именно Вессаэля можно считать основателем
нашей школы. По крайней мере, он точно был первым чужаком, которого
мы научили всему, что умели. И на него потом ссылались те, кто
приходил к нам с такой же просьбой. Сначала лишь некоторые, потом
почти все – в Войну Кланов это давало хороший шанс выжить. И как ни
странно, но во многом именно школа помогла эту войну погасить.
Очень трудно, знаешь ли, убивать того, с кем годы жил в одной
комнате, делился украденным с кухни яблоком и прикрывал спину в
поединке, пусть даже и учебном. А когда появились оркэ, школу
вообще решено было сделать обязательной. Вот так оно все и
вышло…
– И ты тоже, – кивнула я. – Основатель. Ведь именно ты ему это
позволил?
Стальной замер. А через секунду спросил:
– Он тебе рассказал?
– Нет. Этого он мне не рассказывал.
Помолчали. А потом спросила я:
– Комната, в которой меня здесь поселили… Это ведь его? Так?
– Значит, увидела, – согласился Тавель сам с собой, глядя в
окно. А потом все-таки ответил: – Да. Он там жил, когда проходил
школу.
– Специально освободили? Для меня?
– Нет. Случайно вышло. Но когда я об этом узнал, менять не
стал.
– Правильно, – согласилась я, – все равно деваться мне некуда.
Так чего суетиться?
– Слушай, – он искоса глянул в мою сторону и вернулся к
маникюру. – Ты сама своего дара не боишься?
– Нет. Чего нас бояться? От судьбы не уйдешь. Так у нас говорят.
Догонит и перегонит. И наваляет. Кстати, – вдруг осенило меня, – ты
ведь тоже не боишься. Того, что Вессаэль вернет себе титул несса.
Потому что для вас он вроде как свой?