Я подошла к его креслу сзади и коснулась волос, аккуратно
пропуская тяжелые пряди сквозь пальцы – как маленькие
водопадики.
– Не надо, – тихо сказал тот не оборачиваясь. – Вессаэль очень
просил воздержаться от таких отношений с тобой.
– Почему бы? – я удивилась. – Он же, наоборот, как раз настаивал
на моей… ээ… инициации?
– Сказал, у меня не выйдет удержать твою силу, если что-то
пойдет не так.
– У нас это называется собака на сене, – я не собиралась
прерывать свое занятие, напротив, запуская пальцы в его волосы все
глубже.
– А у нас ложь. Знаю – он мне лгал.
– И? – мне никак не удавалось сообразить, что это значит.
– Я сделаю, как он просил.
– Почему?
– Сьеррин предупредил, что убьет любого, кто попытается нарушить
его планы, подставив тебя под удар. Даже если опасность всего лишь
теоритическая.
– Да ладно! Убьет? Он? Тебя? – удержаться от смешка не
получилось.
– Вот именно. А я его убивать не готов. Тем более из-за
такого.
– Мне уже обижаться? – захотелось и вправду это сделать.
– Зачем? Разве я тебе действительно нужен?
– А я тебе?
Он подумал. И ответил, похоже, очень честно:
– К тебе тянет. Как к огню в холод – подойти и погреться. Но
потом придется встать и уйти, иначе ты переплавишь меня в другую
форму, к чему я не готов. Так что нет, не нужно. Не настолько,
чтобы это стоило смерти сьеррина.
– Ну точно. Собака он. На сене, – я все-таки оставила в покое
прическу Тавеля и очень неторопливо вышла из комнаты. А вдруг за
это время стальной передумает?
Не передумал, увы. Так и остался сидеть спиной ко мне, даже не
обернувшись. Ну и ладно. Возможно, оно действительно к лучшему.
Кстати, и с ним у нас тоже счет в итоге вышел один-один. Да,
Безликая, я помню про равновесие. С тобой забудешь, как же…
А уже на следующее утро я стояла перед зеркалом в своей комнате,
с явным интересом рассматривая собственное отражение. Очень даже
эффектно получилось, хотя и тяжеловато.
Кольчуга, длинный клинок, перевязь с ножами и арбалетными
болтами, сам арбалет за спиной… Боюсь, если бы не мои
новоприобретенные способности, то двигаться во всем этом я смогла
бы лишь как черепаха в патоке. А так вполне ничего, довольно
живенько получалось. Особенно в этой мужской одежде, которую на
Стальном носили больше половины дан, а на Хрустальном так почти
все. Впечатление воинственной экзотики подчеркивалось высоченными
сапогами и металлическими наручами поверх рукавов. Красиво,
конечно, и… глупо как-то.