— Михаил Германович нас разведёт, —
имя приятеля в этом контексте ему тоже не нравится, — мы общались в
субботу, — из гостиной раздаётся довольный Сашкин смех. Машинка из
Киндера весело скатывается со спинки кресла. — Не переживай, мы не
задержимся надолго, мне потребуется не больше недели чтобы найти
новое жильё, — и папа ожидаемо взрывается.
— Разве я тебя выгоняю?! — он
привстаёт, опираясь ладонями о стол. — Ты — моя дочь, а это, — он
обводит рукой кухню, — твой дом! Чтобы ты не воображала себе все
эти годы!
— Я ничего не воображаю, пап, — мой
усталый вид заметно сбавляет обороты его недовольства, — просто
сейчас… всё сложно.
Наши объяснения прерываются громким
Сашкиным плачем — машина упала между креслом и стеной, и мы идём в
гостиную, молчаливо решая продолжить разговор позже. Но позже не
получается — сын капризничает, отказываясь ложиться спать, и до
самого вечера мы не можем отвлечься ни на что другое.
— Пап, мне надо ехать! — во время
короткой передышки, пока Сашка увлечён рисованием, тихо сообщаю
папе и вижу, как он машет мне из-за его спины.
Все мои сборы — несколько звонков и
уже через пару минут я тихо прикрываю за собой дверь, скривившись,
когда слишком громко щёлкает замок. И действительно спешу, потому
что извиняюсь, не оборачиваясь, когда сталкиваюсь с кем-то прямо в
подъездных дверях. Ауди отзывается утробным рычанием и я выезжаю из
двора под недовольные взгляды всё тех же старушек.
Неужели не узнали меня? Или как раз
наоборот, а теперь гадают чем я заработала на новенький
внедорожник? В общем-то их предположения не лишены смысла, тем
самым и заработала, и злая усмешка касается моих губ.
К офису Михаила Германовича я
подъезжаю, когда часы показывают пять минут седьмого, и, подхватив
с сиденья пакеты, взбегаю по трём мраморным ступеням, огороженный
витым кованым ограждением.
— Мы закрыты, — сообщает поднявшийся
при моём появлении охранник.
— Я к Михаилу Германовичу, мне
назначено, — бросаю мельком и он молча пропускает меня дальше, к
следующей лестнице.
С первого своего появления здесь офис
ассоциировался у меня с ЗАГСом — тот же светлый мрамор с бежевыми
разводами, позолота почти везде, разного размера растения и уютные
кресла и диваны. Секретарши с сексуальным голосом нет на месте и я
прохожу дальше, шурша пакетами любимого ресторана Михаила
Германовича.