— Могу проводить до квартиры, —
вместо насмешки в голосе звучит неподдельное сочувствие, — и даже
заботливо подоткнуть одеяло. А могу предоставить коньяк и
компанию.
— А не пойти бы тебе…
— Мы — соседи, — перебивает он,
заглядывая в правый от нашего почтовый ящик, — ты из пятьдесят
второй?
— С чего ты взял? — это самое быстрый
и непринуждённый переход на «ты» в моей жизни.
Тёмные волосы, светлые глаза, слишком
загорелая кожа даже для заграницы и зелёная футболка, свободная, но
не скрывающая отсутствие пивного живота.
— Туда недавно заехали новые жильцы,
— он забирает ворох писем, — Вадим.
— Кира, — любезности закончились, и
мы ждём лифт.
В два часа ночи он не нужен никому,
поэтому так и стоит на девятом этаже — с того момента как я его
вызвала. Поднимаясь, мы молча изучаем расклеенную вокруг
рекламу.
— Я из семьдесят второй, —
несвойственней мне порыв возобновляет диалог.
— Ты — дочка Игоря Ростиславовича, —
констатирует Вадим.
Интересно, это я так известна в
собственном районе или у соседа всё хорошо с логикой?
— Бинго! — хорошо, что в старых
лифтах нет зеркал, не хочется видеть собственную кривую улыбку.
Щёлкает кнопка и двери с натугой
открываются, открывая вид на родительскую квартиру.
— Кира, — рука с зажатыми ключами
опускается, и я разворачиваюсь к соседу, которого вижу впервые в
жизни, — не пугай отца. Моя ванная в твоём полном распоряжении, —
он улыбается, но не насмешливо, а как-то по-доброму.
— Всё так плохо? — больше
собственного отражения меня беспокоит нежелание возвращаться к
неоконченному разговору и тоскливому папиному взгляду.
— Считай, что ты попала под дождь, —
Вадим пропускает меня перед собой и захлопывает дверь, — тот,
который на острове Кауаи, — он щёлкает выключателем.
— И что с ним не так? — забрав мою
куртку, Вадим фыркает.
— Уверенность, что тебя смоет, если
ты под него попадёшь. Первая дверь налево.
— Спасибо! — неожиданный подарок в
виде отзывчивого соседа окупается сполна.
Современная, сверкающая хромом ванная
оказывается оборудована гигантским зеркалом в половину стены. Папа
бы расстроился! Вместо светлых волос — спутанное нечто, тушь лежит
даже не под глазами, а где-то в районе подбородка. Вместе с
телесной помадой, и это без учёта красных глаз и носа.
Красотка!
— Душ? — Вадим стоит в дверях с
огромным полотенцем в руках.