Коридор третьего этажа полностью
соответствует фасаду гостиницы — когда-то бежевые, а сейчас заметно
выцветшие обои, холл с огромными кашпо и продавленными диванами,
абстракции в рамках на стене. Не плохо и не хорошо. И это Кирилл!
Который придирается даже к люксовым номерам пятизвёздочных
отелей!
Дверь триста шестого номера ничем не
отличается от других, но открывается бесшумно, без единого скрипа.
Предбанник метр на полтора с зеркалом, отразившим блондинку с
жёстким выражением ярких синих глаз, и стоны, в трактовке которых
не ошибся бы и дурак.
Лизу я узнаю сразу. Не мешают ни
томно-прикрытые глаза, ни комкающие дешёвую простынь ладони, и я
прислоняюсь плечом к косяку, ожидая развязки. Кирилл трудится вовсю
и сейчас его не беспокоят ни падение акций, ни набирающие обороты
конкуренты. Мускулистая спина покрыта каплями пота, руки напряжены
до предела, а протяжное: «Да-а!», гарантирует скорую
кульминацию.
Меркулова, кстати, неубедительно
симулирует, но Кириллу сейчас явно не до этого. Последнее:
«Ли-иза!», он дёргается и падает на неё, а вместо стонов слышно
лишь прерывистое дыхание обоих любовников. Можно уже и обозначить
своё присутствие, но против воли я засмотрелась на его спину,
действительно красивую, с не до конца зажившими следами ногтей.
Моих.
Чёртов Хоффман! Хотя завтра я скажу
ему спасибо. Может быть.
Сколько их было до и сколько после?
Даже знать не хочу, но гадливое чувство никуда не делось, ощущаясь
привкусом желчи на языке.
— Привет, — Меркулова судорожно
дёргается, испуганно смотрит на меня паскудными карими глазами, а
Кирилл застывает, не спеша поворачиваться.
— К-кира?! — заикающийся шёпот, родом
с подмостков третьесортного театра.
— Заткнись, — она бесила меня и
раньше, но сейчас вовсе воспринималась исключительно как дешёвая
подстилка, не дороже застиранной простыни — уже не единственной
свидетельницы супружеской измены.
В полной тишине Кирилл поднимается,
натягивает трусы и только после этого поворачивается. Раскаяние?
Стыд? Вряд ли это про того, кто в первую очередь ценит собственный
комфорт.
— Кто?
— Тебя больше ничего не
интересует?
Кир и Кира. Мы раним друг друга
взглядами, словно обоюдоострыми кинжалами, и попадаем, оставляя в
душах кровоточащие порезы. Когда-то я любила его до одури. Когда-то
он пошёл ради меня на многое. Сейчас я не чувствую ничего.