- Ну наконец-то, - сказал Мигель. – Слава Богу, и спасибо, что сразу не убьёте. Вам известен район нашего приземления? Приём.
- Пожалуйста, - ответила Нэйтелла. - Северное полушарие, Евразия, предположительно юг Восточной Сибири. Там сейчас ночь и ураган, точнее сказать трудно. Когда приземлитесь, никуда не двигайтесь, ждите на месте посадки. Мы пришлём вам помощь. Всё понятно? Приём.
- Юг Восточной Сибири. Ночь. Ураган. По приземлении ждать, - повторил Мигель. - Всё понятно. Приём.
- Счастливой посадки. Я отключаюсь.
- Спасибо ещё раз, - сказал Мигель. – Счастливая посадка нам очень нужна.
Они вошли в атмосферу Земли на ночной стороне точно в расчётное время. И в точно расчётное время Мигель отстрелил кабину от раскалённого тела космокатера. За те минуты, что промелькнули перед аварийным отстрелом и концом связи с Нэйтеллой, ни с кем больше не удалось связаться. Равно как и с ними не связался никто. Ни Луна, ни Марс, ни один из кораблей, бороздящих просторы Солнечной.
- Радиосвязь – штука хитрая, - заметил по этому поводу Мигель. После официального разрешения на посадку его явно отпустило, и это было заметно. – Триста с лишним лет, как изобрели, а вечно проблемы. То она есть, то её вдруг – раз! – и нет. Ничего, ещё свяжемся – не побоимся, как говаривали знаменитые арктические радисты двадцатого века. Главное – сесть.
Это была та ещё посадка.
Отдаленно похожие ощущения испытывал раньше только Мигель, поскольку противоперегрузочные тренировки входили традиционно в программу подготовки военлетов.
Но одно дело, когда ты на тренажёре под присмотром надёжной автоматики и не мене надёжных техников, а рядом врач со всем набором реанимационной аппаратуры.
И совсем другое – вот так, распластавшись под четырёхкратной в специально заваленном почти горизонтально кресле-ложементе, когда едва дышишь от навалившейся на каждую клеточку тела тяжести и не знаешь, насколько она вырастет ещё. Вместе с температурой в кабине, которая уже достигла сорока градусов по Цельсию и продолжает ползти вверх. Потому что предметы от трения, мать его, нагреваются и с этим ничего нельзя поделать. Ни-че-го. Как и с четырехкратной перегрузкой, от которой отказывает к чертям собачьим боковое зрение, и всё, что ты видишь – это горящая яростным огнём атмосфера за иллюминаторами. Кажется, вот сейчас, ещё две-три секунды, и огонь сожрёт тонкий углерит обшивки вместе с жаро и ударостойким стеклом, усиленным кристалло-титановыми молекулярными нитями.