Единственный недостаток, который так и не сумели полностью излечить конструкторы, - не слишком высокая, по сравнению с гильзовым патроном, начальная скорость. Но на малых дистанциях это практически не имело значения, а на больших ракетная пуля успевала добрать, сколько нужно.
Сто четыре метра до цели показал прицел. Три четверти секунды. Примерно. Многовато, но успеть можно.
Мигель успел.
Аппарат дёрнулся, завалился влево и, кренясь, пошёл к земле.
- Ложись! – скомандовал Мигель.
Все трое упали на дно ложбины, прикрыли головы руками.
Рядом грохнуло так, что заложило уши. Земля содрогнулась. На спины и головы посыпались обломки веток. Затем всё стихло.
- Поглядим? – осведомился Конвей, поднимаясь.
- Ага, - согласился Мигель.
Они выбрались из ложбины. Мигель держал пистолет наготове. Однако опасения были напрасны – обломки поверженного врага дымились в воронке неподалёку. Пахло раскалённым металлом, сгоревшим пластиком и ещё чем-то одновременно кислым и горьким.
- Трёхлинейная винтовка на брезентовом ремне, - продекламировал Конвей.
- И патроны с той головкой, что страшны любой броне! – завершил строфу Мигель.
Изучение поэмы Александра Твардовского «Василий Тёркин» входило в школьную программу Марсианской Республики.
Подошли к воронке.
- Хорошо, что беспилотник, - Конвей сморщил нос, помахал рукой перед лицом, разгоняя дым. – Негоже начинать день с убийства человека.
- Негоже начинать день, когда убивают тебя, - Мигель поднял голову, прислушался. – Это всё, он один был?
- Чтоб я так знал, - в голосе Конвея неожиданно прорезались интонации документально неподтверждённой прапрапрабаки Розы Шнеерсон. – Даже если один, надо сделать так, чтобы нас здесь не было. Лучше, если быстро. Потому что за одним может прилететь стая.
- Согласен, - сказал Мигель. – Только давай глянем кабину. Вдруг НЗ уцелели.
Надежды оказались напрасными. Точное попадание ракеты превратило кабину в смятый обгорелый и спекшийся кусок углерита, в котором с большим трудом угадывалась часть космокатера (модель «Лиса», бортовой номер МР 3419 SPF, имя «Кармелита»).
- Даже не знаю, что хуже, - сказал Мигель.
- Что именно? – не понял блюзмен.
- То, что нас хотели убить, не пойми, кто, или то, что я угробил отцовский космокатер. Как представлю теперь его глаза… - Мигель передёрнул плечами.