Я
положил трубку туда, где ей место и обнял Машку. Впервые за долгие
годы. Так, как младший брат обнимает старшую сестру. Хоть я и был
на самом деле сейчас гораздо старше.
–
Послушай, Маш, – начал я. – Ты сама знаешь в каком дерьме мы живем.
И долгие годы еще ничего не изменится. Ты вырастешь, выйдешь замуж
за какую-нибудь криминальную шестерку и родишь ему дочь. В итоге он
променяет вас на несколько доз кокаина и сдохнет от передоза. Ты
встретишь другого, но в новом браке не будет лучше, – я говорил все
это, не видя лица сестры, но надеялся, что она не считает меня
психом. – А наша мать? Неужели ты думаешь, что у нее есть шанс
прожить еще долго, если она не остановится? Если не перестанет
губить свою жизнь алкоголем? Я обещаю, что помогу нам всем вылезти
из этой ямы.
Теперь я поднял глаза и посмотрел на сестру.
Не знал, что ждет меня на ее лице. Гримаса разочарования или
равнодушие? Но был приятно удивлен. Машка плакала и дружелюбно
улыбалась.
–
Дурачок ты, Костя, - проговорила она, потрепав меня по волосам. –
Садись. Сейчас я блины приготовлю…
Она
не успела договорить, как будильник, стоящий на столе,
зазвенел.
–
Уже девять! – спохватилась она. – Закрывай ставни на кухне, а я
пробегу по комнатам.
Я
бросил удивленный взгляд на окно. Такого в моем детстве точно не
было. И эти самые ставни, которые в свете полной луны, я сейчас
видел довольно четко, тоже никогда не украшали фасад нашего дома. И
зачем нужно закрываться после девяти вечера? Что ждет меня на
улице, если я решу выйти сейчас? В девять ноль одну…
Телевизор тихо работал. Я слышал, как в
комнатах стучат ставни, а сам не торопился их закрывать. Да и не
знал как. Жутко интересно что там. На улице. Чего все так боятся
после девяти вечера?
Я
убрал с подоконника стопку газет, которыми каждый божий день
забивали почтовый ящик и забрался наверх. Открыл форточку.
Очередная порция ошметков краски с оконной рамы осыпалась на мои
черные носки. Высунул голову наружу и тут же почувствовал дуновение
морозного осеннего ветра.
Принялся вглядываться в темноту. Деревья,
которые растут прямо перед нашими окнами раскачиваются все сильнее.
Заставляют бесшумный ветер обнаружить себя. Листья срываются с
веток и уже через несколько секунд я теряю их из виду в кромешной
тьме двора.
Странно. Сейчас еще не поздняя осень. Обычно
тут были слышны голоса детей, играющих на каменной площадке в
бадминтон или квадрат, исполняющей роль детской. А сейчас очень
тихо. Прямо как на огороде ночью, когда выходишь из домика, если
приспичит в туалет.