Амелия отвела взгляд.
— И когда вы сочтете мое задание законченным?
— Когда Монтегрейн пойдет на эшафот, — сказано было с такой
уверенностью, что леди Бриверивз невольно вновь вскинула глаза на
собеседника.
— То есть вы даже мысли не допускаете, что он может быть
невиновен?
— Он виновен, — холодно и твердо возразил Блэрард Гидеон. —
Монтегрейн виновен в измене его величеству. И как только вы
добудете этому доказательства, справедливость восторжествует.
И голова Монтегрейна полетит с плеч, закончила Амелия уже про
себя. Сочувствовала ли она ему? Нет, Рэймер Монтегрейн мог на деле
оказаться кем угодно, как и ангелоподобный внешне Эйдан. И пока
глава СБ искал доказательства, не оглашая обвинения голословно, это
вполне вписывалось в ее понятие справедливости и порядочности.
Хотела ли она в это ввязываться? Однозначно — нет. Но
воспоминание об утреннем торте подогнало к горлу тошноту, будто бы
ей пришлось съесть его целиком.
Выбора у нее не осталось: либо немедленно прощаться с жизнью,
либо попробовать выжить на предложенных условиях. Сейчас, когда
Эйдана больше не было рядом, жить хотелось как никогда.
— Когда свадьба? — только и спросила Амелия.
Гидеон довольно ухмыльнулся ее покладистости.
— Послезавтра. — И, получив в ответ полный изумления вкупе с
возмущением взгляд, добавил: — Все приличия будут соблюдены.
Проведем церемонию без шума, а затем объявим обществу, что брак с
Монтегрейном был последней волей вашего супруга, потому не требовал
отлагательств. Слухов о вашей ветрености не последует, ручаюсь.
И сказано это «ручаюсь» было таким тоном, что у Амелии пробежали
мурашки по позвоночнику.
— Зайдите к казначею, — бросил Гидеон на прощание. — Вам выпишут
чек для уплаты долгов плюс еще сумму для покупки свадебного
наряда.
4 месяца спустя после Бала
дебютанток
Цинн, королевский дворец
— А что она?
— Что, что? — раздраженно отозвался Рэймер. — Ничего. Послал ей
пятнадцать писем, извинялся, как последняя тряпка, — отец диктовал.
А она — хоть бы соизволила ответить.
— Совсем ничего? — не поверил друг.
— Хуже. — Монтегрейн поморщился. — Ответил ее папаша. Мол, не
знаю, чем ты обидел мою дочь, но не смей сюда больше писать, а то
пожалеешь, щенок.
— Прямо-таки «щенок»?
— Угу.
Рэймер отвернулся, с досадой побарабанил пальцами по
подоконнику, на котором сидел. В академии повезло с дополнительным
выходным, и он сбежал в королевский дворец, чтобы повидать
принца.