Теперь не Конрад посещал занятия, а преподаватели приходили к
нему, чтобы он не прерывал обучение. Покидать дворец принцу было
запрещено вот уже третий месяц — с тех пор как люди короля отыскали
его вместе с возлюбленной в соседнем городке и приволокли
обратно.
Чудо, что Алиссию не тронули, посчитав просто девкой на ночь.
Конрад сказал, сотрудник СБ швырнул ей под ноги мешок с монетами
(за «работу», надо понимать, и за молчание) и велел убираться прочь
и не молоть языком. Алиссия дурочкой не была и, забрав деньги,
скрылась.
А Конрад угодил под домашний арест.
Сейчас он расхаживал по гостиной в одной пижаме и босиком.
Отросшие, явно нечесаные с утра волосы торчали в разные стороны.
Рэймер подумал, что еще немного, и друг имеет все шансы завязать их
в хвост, чему всегда противился и стригся коротко.
Вот она — несчастная любовь: мечется, как тигр в клетке. Того и
гляди, скоро на стену полезет. Неспроста же его величество разрешил
Монтегрейну навестить наследника — понял, что сын в критическом
состоянии. А если король сжалился — это уже серьезный повод для
беспокойства.
По крайней мере, фиаско Рэймера с дочерью Овечьего короля дало
тему для разговора, не связанную с Алиссией. Монтегрейн уже сам
ненавидел эту девицу всеми фибрами души — это же надо было так
запудрить другу мозги.
— И что? Ты сдался? — принц совершил еще один бесцельный круг по
комнате. По пути пнул валяющийся возле дивана сапог.
Рэймер поморщился и торопливо отвернулся, когда Конрад чуть не
свалился на пол сам, потеряв равновесие от резкого движения.
— А что? — Хмыкнул. — У меня был выбор? Сам оплошал. Чего уж
теперь.
— А отец?
О, отец рвал и метал. Грозил лишить наследства, оставив все
дочери, и отправить сына в самый дальний гарнизон и не забывал
поминать злосчастную гувернантку. Сестра злорадствовала. Рэймеру
вообще в последнее время начало казаться, что все беды в мире —
из-за женщин.
— Переживет, — буркнул он, глядя через стекло на построение
стражи во дворе.
Переживет, но после окончания академии отправит его на север,
как пить дать.
Ну и черт с ним. Рэймер тоже переживет.
— Бриверивзы уже объявили о свадьбе, — добавил Монтегрейн,
помолчав. — Так что все, проехали.
— Бедная Амелия, — высказался Конрад и наконец завершил свое
кружение, с размаху плюхнувшись на диван и раскинув на спинке руки.
— Эйдан — та еще свинья.