И ее теперь еще утешают, рассказывают, как ее берегут. Она
должна чувствовать себя польщенной?
Раньше она бы нагрубила или прекратила бы разговор, но теперь…
Теперь она не могла себе позволить такое ребячество. Замужняя
женщина должна быть осмотрительна – разве не так им твердили в
монастыре? И знать ей положено все – если оно касается
лорд-маршала. А если он преступник – то она его разоблачит, но пока
рано спрашивать про Элизу, пока что она изобразит внимание и ловко
переведет разговор на другую тему. Розалинда еще и будет ей
благодарна – вряд ли она хотела бы разозлить или расстроить жену
господина. Вот как скрыла вздох облегчения, когда Ари спросила:
– А почему бы нам не остаться в особняке, в который мы едем?
Разве для меня не было бы правильно в такой ситуации жить ближе ко
дворцу и дожидаться мужа с поля боя в городе, где и охраны
больше?
Ари спросила что-то не то, потому что Розалинда едва уловимо
нахмурила густые брови, но ответила так же ласково:
– Этот особняк заброшен уже… дай бог памяти… два года, с тех пор
как матушка лорд-маршала покинула нас. Да и до этого она, болезная,
нечасто туда заезжала. Разве что там почти год прожила… тридцать с
гаком лет тому назад. Давно это было, говорят, она хворала и по
докторам ездила. Целый год ездила. А муж ее и носа сюда не
казал.
– Интересно, почему? – задумавшись, произнесла Айри. Что-то
царапнуло ее в этом рассказе Розалинды, то ли запинка на времени,
то ли капелька неуверенного тона.
– Да кто же теперь скажет? – развела руками Розалинда. – Да и
неважно это, другое важно – не подходит дом этот для молоденькой
девушки. Слуги с утра там с ног сбиваются – готовят к твоему
приезду пять комнат, убирают, пыль стирают, моют-скребут… А что
творится в остальных – представить страшно. Даже в самых лучших
сквозняки такие – огонек со свечи сдувает, если она на столе стоит!
Неприбрано, нетоплено, сыро, склеп, а не дом. И мебель пыльная, и
рамы рассохлись, и крыша вот-вот обвалится. Сама взгляни!
Ари посмотрела в окно остановившейся кареты – серое пятно,
высившееся за кованой оградой, и правда очень походило на склеп.
Дом будто расползся двумя крыльями от выщербленной парадной
лестницы, сейчас прикрытой какой-то тканью.
– Что же они творят, окаянные? – взвилась Розалинда. – Разве же
так кладут на ступеньки ковер? Он у них того и гляди поедет вниз,
ничем не укрепленный.