Как ты могла этого не замечать?
А ещё, ты ощущаешь в тот миг — ещё
одно, последнее откровение — всю тяжесть набрякшей в тебе сумки
сфагиса.
Так вот оно что. Значит, ты
ошиблась. Ты уже несёшь в себе зёрна следующего поколения. Это не
вылечить. Это дорога в один конец.
И потому ты шагаешь в рамку уже со
спокойным сердцем. К чему все эти страхи и метания, если выбора на
самом деле тебе изначально предоставлено не было.
Точнее, это был выбор между агонией
вивария и свободной, чистой смертью по собственному выбору.
Смертью там, где над тобой не будет
маячить смутно знакомое лицо за толстенным стеклом.
Своё лицо ты уже тоже вряд ли
узнаешь.
Даже переполох, творящийся вокруг
тебя, уже как-то проходит мимо, скользя по самому краю твоего едва
теплящегося сознания. Кажется, ещё совсем недавно грело солнце,
сидели вокруг какое-то люди, вели себе разговоры, делами какими-то
своими занимались. И тут вроде как только что чинно жаловавшаяся на
внуков бабка с кошёлкой вдруг подскочила, хватаясь за ловко
припрятанную кобуру, и ну молотить в белый свет, как в копеечку.
Так и упала, с раззявленной пастью, из которой отчего-то бесконечно
долго и мучительно медленно всё лез и лез распухший её синеющий
язык.
Остальные — кто разбежался, а кто и
полёг. Ты наблюдаешь за случившимся безучастно, но с некоторым
чувством брезгливости. Как будто застала постороннего со спущенными
штанами. И теперь пытаешься заново осознать идиому «спущенный» и
опознать такой утилитарный предмет как штаны. Зачем тебе это
знание, тебе нет дела до всего этого безумного спектакля. Ты
замечаешь вдруг, что электричка отчего-то встала прямо тут, посреди
огромного поля цветущих подсолнухов. Встала и стоит.
Что ж, дальше придётся пешком.
Переступив через ещё один
раззявленный труп, ты тяжело двигаешься к выходу, не замечая даже,
как за тобой волочётся что-то тяжёлое и похрустывающее.
В тебе из последних сил скребётся
единственная мысль. Ты же чувствуешь, ты очень остро чувствуешь
каждое горячее пятно. Нужно найти одно такое. Там она умрёт. Ты
тоже, но тебе так и так конец. Человеку нужна цель в этой жизни,
вот она — твоя цель.
Ты выходишь под яркое синее небо,
под ласковые потоки солнечного света и бредёшь, бредёшь вразвалку,
не оглядываясь и не рассуждая.
Вот оно, пятно. В пятиста метрах в
овраге, засыпанном старыми гнилыми листьями. Зарыться в них,
вдохнуть полной головогрудью этот тошнотворный землистый запах
пирующей грибницы. И затихнуть там навсегда.