С
минуту мы молчим. Насупившись, я делаю вид, что изучаю паркет под ногами,
одновременно ощущая на себе тяжелый взгляд Кирилла.
-
Здесь три комнаты. Ты можешь располагаться в любой из них, – первым прерывает
он молчаливое противостояние. – Через пару часов курьер доставит продукты. Если
тебе еще что-то будет нужно – на цокольном этаже есть небольшой магазин.
Покупки записывай на номер квартиры. В соседнем здании – фитнес-центр с
бассейном. Тебя пустят по брелку на ключе. Если что-то понадобится – можешь
звонить моей ассистентке, – он протягивает мне визитку с номером. – Она все
устроит.
То
есть, делаю вывод я, звонить ему напрямую я не могу. Не то, чтобы я хотела или
планировала это делать, но после этих слов, я скорее откушу себе язык, чем
позвоню ему или его девочке на побегушках.
-
Чувствуй себя, как дома, – говорит Кирилл и неспешно идет к двери.
-
Ты уезжаешь? – удивленно восклицаю я.
-
Ты далеко не единственная, кто требует моего внимания. А я и так потратил на
тебя больше времени, чем планировал.
Если
этим он хотел подчеркнуть незначительность моего места в своей жизни, он достиг
своей цели. Сейчас я понимаю это как никогда ясно. У него наверняка есть
постоянная любовница. Все эти пять лет я старательно избегала думать об этом,
но, перед поездкой в Москву два дня назад, все же набрала его имя в поисковике.
Хотела просто посмотреть, насколько он изменился внешне, но, сама того не
желая, увидела с десяток фотографий, на которых он запечатлен с женщинами. Женщинами
куда красивее и изысканнее, чем я. «Ты
далеко не единственная», – звучит напоминанием его собственная фраза, а я
вынуждена признать, что эти беспощадные слова причиняют мне куда больше боли,
чем должны.
Дождавшись,
когда за Гордеевым закроется входная дверь, я устало бреду на кухню и наливаю
себе стакан воды, с удивлением отмечая, что руки дрожат так сильно, что большая
часть воды из бутылки расплескивается на столешницу. Сейчас, когда я наконец-то
остаюсь одна, и необходимость держать удар отпадает сама собой, эмоции
захватывают меня. Не зная, куда себя деть, я выхожу на балкон и несколько минут
стою, разглядывая потрясающую панораму на мегаполис, ощущая, как внутри все
сильнее сжимается тугой комок горечи и сожаления, а слезы, которые я так долго
сдерживала, тонкими ручейками бегут по щекам.