— Как отдыхается,
трудоголики?
Все сразу встрепенулись, задвигались.
Прошло, казалось бы, всего несколько секунд — и вот уже ни один не
лежит, все сидят на своих — или нижних — койках.
— Вы стучали? Че, думали, мы не
услышим? Так нам ведь пятая бригада о вас рассказала.
— Это он все! — Рыжий незамедлительно
указал на меня. — За решетку вышел, пинать начал! Угрожал
нам!
— А! Подкидыш! Уже развлекаешься! —
весело сказал Генка, заметив меня. — Малаца! Хорошо, что напомнил о
себе. За это ваша бригада остается без ужина.
И тишина. А ведь виноват, по идее,
один я. Нетрудно догадаться, что таким образом Генка как бы
намекает — воспитайте новенького сами, иначе так и будете из-за
него страдать. Никто не решился возразить против коллективного
наказания.
И чего они так его боятся? Рабы, что с
них взять. И все же если абстрагироваться и логику включить: нас
одиннадцать, он один. Еще и в соседних хатах такие же заключенные.
Можно же навалиться, избить, отобрать оружие и двинуть дальше. Жаль
еще не успел спросить у Лебедева — наверняка он объяснил бы, почему
такая тактика потерпит крах.
Точнее, крах — это для ущербной
рабской психологии. А для меня лишь повод придумать план
поинтереснее.
Генка продолжил:
— Зато работка нарисовалась. Вместо
ужина выполните двойную норму, и я, так и быть, забуду о вас до
послезавтра. А теперь за работу, трудоголики!
Мы последовали за ним. Первыми за дело
брались старожилы. Лебедев и еще один мужчина лет пятидесяти
отправились в рабочую хату с паяльными станциями. Еще трое ушли в
секцию неподвижных столов — Генка сказал «на первичку». Ну а меня и
еще троих, включая рыжего Царя, поставили на тачки.
Мы взяли их пустыми и повезли по
коридору, пока не уткнулись в противоположный его конец, который я
ранее еще не видел. Здесь множество рабов разгружало и
перетаскивало мешки и ящики, набитые большими каменными породами. В
конце — широкие ворота во всю стену. Очень похоже, что сюда
заезжает транспорт. Ну, или как минимум сюда проносят все эти
грузы.
Ни с того ни с сего Генка пнул одного
из рабов в спину, да так мощно, что тот впечатался в ворота.
Мальчишка был хлипкий, а удар пинок смотрящего — критически
сильным. Другому рабу — пожилому горбатому дедуле — Генка дал
подзатыльник.
— Медленно, трудоголики, — весело
проговорил он. — Надо быстрее. К этому моменту вы должны были уже
все разгрузить.