Но прежде всего в голове не
укладывалось:
— «Кино»? — произнес я вслух, стоило
Ассоль закрыть за нами дверь.
А больше сформулировать и не
получалось. Виктор Цой ярко ассоциировался с закатом советской
эпохи, но как подобное возможно в мире, где никогда не было СССР?
Логика подсказывала, что известных мне музыкальных групп, да и в
целом фирм, не должно быть в этой реальности. Известный эффект
бабочки: вмешательство в историю приведет к необратимым
последствиям. Все должно пойти другим путем, и таких совпадений
просто не может случиться.
Однако они были.
Ассоль мой вопрос проигнорировала,
выглядела она очень озадаченной.
— Ты себя вообще видел? — спросила
она.
— Сегодня — не довелось.
— Очуметь. — Она обошла меня
полукругом, осторожно потянула ворот майки, разглядывая шею и лицо.
— У тебя порезы почти зажили. Вчера все лицо в ранах
было.
— Вот что бывает, когда человек хорошо
высыпается, — пожал плечами я, хотя на самом деле сам не понимал,
почему так вышло.
Ассоль неторопливо провела пальцами по
моей шее.
— Поверь, я видела, что бывает с
людьми, которые были ранены стеклянным крошевом. Кто ты
такой?
Она говорила это с испугом, но гораздо
меньшим, чем утром, когда кристаллы прилипали к моим пальцам и
прожигали перчатки. Кто я такой? «Ты мне скажи», ответил бы я. И
все же это не было поводом терять самообладание перед девушкой. Не
сейчас так точно.
— Слушай, — заговорил я. — У меня тоже
к тебе куча вопросов, но давай начнем с самого важного. Я сбегу
отсюда, без вариантов. И ты это знаешь. — На этом моменте Ассоль
громко фыркнула, сложив руки на груди. — Почему раньше не сказала,
что тоже свалить хочешь?
Она замялась, и я не стал развивать
тему.
— Да и в общем-то не важно, —
продолжил я. — Просто помоги. Поможем друг другу, если
точнее.
— Легко сказать! И как ты бежать
собираешься, глупенький? Видел, сколько охраны на выходе? Так это
еще цветочки. В случае чего сюда привезут одаренного, а вместе с
ним подкрепление. Так что даже если…
— Сколько попыток бегства ты застала?
— перебил я девушку.
— Два. Или три, если припомнить самый
провальный, не успевший начаться. И уже шестой месяц ни одной
попытки.
— На чем встревали?
— Да на всем, — злобно ответила она,
отворачиваясь. — И на мне — в том числе.
— Знала, что побег заведомо неудачный,
и потому даже не пыталась поучаствовать?